"Феликс Разумовский. Смилодон " - читать интересную книгу автора

описал петлю, тут же нарисовал другую, радиусом побольше и, обработав
место выхода заныканной хлоркой, спокойный и целеустремленный, продолжил
бег. Пусть потом собачки носятся кругами, тычутся носами в вонючий,
забивающий нюх порошок. Не кайенская смесь "Махорка с мелко перетертым
перцем, один из лучших антисобакинов.", конечно, но и то хлеб. Эх,
намазать бы на него еще толстый слой горчицы "Горчичный порошок также
считается отличным антидогом."... Так, работая не только ножками, но и
головой, Буров отмахал верст двадцать пять, перешел на шаг, успокаивая
дыхание, и, облюбовав местечко поуютней, разрешил себе остановиться.
Вытянулся на спине, уперевшись сапогами в ствол березы, полностью
расслабился и замедлил дыхание. Полежал минут пятнадцать, представляя себя
огромным, нежащимся на солнце котом, чувствуя, как тело наполняется
упругой, не знающей удержу энергией. Потом поднялся, догола разделся и
положил одежду в муравейник, мощно возвышающийся в человеческий рост у
кособокой замшелой ели. Лучше дезинфекции не придумаешь. Да и сам ухватил
горсть-другую мурашей, раздавил, жалея, и растерся терпкой, пахнущей
ядрено массой. Постоял на ветерке, обсыхая, взял одежку, очищенную от
вшей, осмотрел, натянул и в прекрасном настроении побежал себе дальше.
Пока - тьфу-тьфу-тьфу - все складывается наилучшим образом, и время,
похоже, работает на него. Да здравствует бардак голимый в славных
внутренних войсках. Пока ребятки конвойные отстирают штаны, вызовут по
рации розыскную группу, пока та соберется, пока инструктора-кинологи
поставят своих собачек на след... Это еще вопрос - возьмут ли те барбосы
его. Безветренно, солнечно, жарко и сухо "Солнце, высокая температура,
штиль и низкая влажность негативно сказываются на работе собак.". Погодка
как на заказ.
Однако ближе к вечеру Буров помрачнел и, невзирая на усталость,
предательски накапливающуюся в мышцах, заставил себя двигаться без отдыха
- небо затянулось дымкой и пошел мелкий, моросящий дождь. Самая лафа для
грибников, рыбаков и розыскных мухтаров. А ведь впереди еще ночь - время
самого обострения собачьего чутья. Вот черт, привело же боженьку на небе
мелко обоссаться...
Буров шел всю ночь. Медленно, держа на уровне лица, чтобы не
расстаться с глазами, согнутую руку и подгоняя себя мыслью, что самый
трудный первый день, а потом, по мере втягивания, будет легче. Странно, но
от этой мысли становилось еще труднее. Да, жизненные передряги, возраст и
время, проведенное на зоне, давали себя знать. Слишком много тяжести
скопилось на душе.
К утру дождик перестал, зато как нарочно подул ветерок - собачье
везение продолжалось "Розыскные собаки показывают лучшие результаты при
легком ветре со скоростью до одного метра в секунду.". Похоже, кто-то там
на облаках решил и впрямь отдать Бурова на растерзание Фемиде. Натурально,
на растерзание. Догонят - собаками порвут. Или спецом подстрелят, отрежут
раненому кисти рук и только уж затем, в последнюю очередь, голову.
Медленно, тупым штык-ножом. Для опознания. Не волочь же зажмурившегося
зэка по лесам. Слишком много чести.
- Хрен тебе собачий! Почем там опиум для народа? - было часов
одиннадцать утра, когда Буров погрозил куда-то вверх, скверно ухмыльнулся
и дал себе поспать. Минут этак сто двадцать. На пышной, сложенной из
еловых лап, благоухающей хвоей перине. А потом было: нерадостный подъем,