"Лев Разгон "Плен в своем отечестве" (Автобиографические рассказы)" - читать интересную книгу автора

начиналась дележка этого имущества. Они ведь были не только убийцами, но и
мародерами. И - как всякие убийцы, грабители и мародеры - они все свои
дела обделывали в глубокой тайне, скрывая убийство за "без права
переписки", грабеж за "распродажей случайных вещей". Прошло почти полвека,
но наследники грабителей, а может, еще и сами грабители и убийцы живут
среди награбленных картин и ковров, едят из награбленной посуды...

Ну, фиг с ними! Надо же расплачиваться за весь этот долгий путь познания,
начавшийся со двора дома 24 по Кузнецкому мосту...

* * *

А я побывал еще раз в этом доме. И не во дворе, а там, внутри, за
кремовыми занавесками...

Это было ровно через двадцать лет, летом пятьдесят седьмого года. В
кабинете Дома детской книги, где я работал, позвонил телефон, и очень
ласковый и интеллигентный голос представился: старший следователь Комитета
государственной безопасности, майор такой-то... И-"Не могли бы вы. Лев
Эммануилович, в ближайшее время выбрать часик, чтобы зайти к нам..."

Я предпочел не откладывать подобное свидание и через два часа входил в
"Приемную". Она была тиха, спокойна, даже чем-то уютна. Несколько человек
ожидали кого-то, сидя на удобных мягких стульях. Ожидать мне долго не
пришлось. Из каких-то внутренних дверей вошел в приемную молодой еще и
очень интеллигентного вида человек в форме майора, подошел ко мне,
представился и сказал, что мой пропуск у него и мы можем идти.

И мы пошли. Туда. В тот самый дом. Майор сам предъявил мой пропуск
часовому, усадил меня в лифт, поднял на какой-то этаж, открыл ключом свой
кабинет, пропустил меня вперед и усадил в мягкое кресло у самого
письменного стола. Я оглянулся: да, табуретка была. Прикованная около
двери к полу, свежепокрашенная и вполне готовая для арестантских задов. Но
я теперь, или пока, сижу не на ней, сижу в креслах.

Майор сразу же начал разговор:

- Хочу сразу сказать, почему мы просили вас приехать. Я оформляю дело о
реабилитации товарища Селянина. Он был арестован и погиб в лагере, будучи
совершенно ни в чем не виновным, только потому, что был незаконно
арестован и расстрелян его отец - старый большевик.

...Игорь Селянин. Мой старый товарищ по работе в Центральном Бюро юных
пионеров. Высокий, некрасивый и обаятельный в своей некрасивости парень.
Веселый выдумщик, верный товарищ...

- И хотя мне незачем изучать его дело, которого-то и не было, но формально
для реабилитации требуются показания двух коммунистов, которые его знали.
У меня тут была по этому вопросу Анна Андреевна Северьянова, и она мне
назвала вас как знавшего товарища Селянина...