"Патриция Райс. Вулкан любви " - читать интересную книгу автора

застегнуть нижнюю шерстяную рубашку, наспех заправленную в штаны. Он тер
осоловелые глаза и откидывал падавшие на лоб волосы. Саманта едва сдерживала
нетерпение.
- Крупнее вас, с темными волнистыми волосами. Какое это имеет значение?
Если ему не помочь, он погибнет от потери крови. - Она старалась не думать о
ненавистном имени, которое упомянул доктор. Она просто не могла испытывать
ненависти к умирающему. Но дело не терпело отлагательства, и в голове
девушки все смешалось.
- Это Толботт. Пусть подыхает! Воздух станет чище. - Рэмси без
дальнейших объяснений захлопнул дверь перед ее носом.
Саманта в полном смятении уставилась на закрытую дверь. В тех местах,
откуда она приехала, люди себя так не вели. Целую минуту она колотила в
дверь, пока не поняла, что доктор не откроет. Она могла бы заставить его
идти с ней под дулом пистолета, но дорога не ожесточила ее до такой степени.
Да и какой прок от человека, которого держат на прицеле?
Слоан Толботт. Черт! Ей надо было догадаться. Но ни ненависть, ни
злоба, которыми он, вероятно, отличался, не оправдывали бездействия, да и
нельзя же оставить его умирать просто так! Если уж она решится убить его,
злодей должен узнать, почему.
Испытывая ярость и страх одновременно, она через площадь помчалась к
матери. Она даже не знала, где искать Вождя Койота или Краснокожего Джо,
совершенно бесполезных, по-видимому, в данном случае.
Несколько минут спустя она так же растерянно смотрела на мать.
- Я? Ты хочешь, чтобы туда пошла я?! И что я буду делать? Нет. Я дам
тебе бинты и все прочее и пошлю Джефферсона за твоим индейцем - или как его
там. Если прежде в него надо влить кофе, то, видимо, он не скоро доберется
до места. Вряд ли твой раненый протянет так долго.
- Но ты же знаешь, как делаются эти дела, а я - нет. Лучше бы мне
поискать Вождя Койота, а ты в это время поможешь раненому.
- Но я даже не знаю, где он, и не умею, как тебе известно, ездить
верхом! Нет, делай, что я сказала. Возьми корзинку, а я подготовлю бинты.
Боже праведный, помоги и дай силы и терпение вернуться туда опять,
молилась Саманта, слушая короткие инструкции и глядя, как наполнялась
корзинка. Она умела ухаживать за жеребятами, помогать при отеле, но к
раненому человеку ей пришлось идти впервые, да еще к такому огромному и
жестокому. Легче было встретиться с неизвестным, который стрелял в лесу, чем
снова увидеть своего пациента.
Но через несколько минут она уже была в седле с притороченной к нему
корзинкой и с ружьем в руке. Саманта с огромным удовольствием пристрелила бы
любого, кто вознамерился бы ей помешать, - например, того лесного сукина
сына, который втянул ее в это дерьмо. Ну а если бы он ей не попался,
застрелить можно и этого, в хижине, - и освободить его от мучений.
Он смотрел на нее, как на червя в яблоке. Говорил с ней, как с безрукой
идиоткой. И не испытывал ни грана благодарности за помощь. А ведь казалось
бы, что должен благодарить уже за одно то, что она вообще решилась
предупредить его там, на поляне. Она ведь просто могла позволить
неизвестному стрелку добить его.
Бормоча все это себе под нос, Саманта изо всех сил хмурилась, чтобы
хватило храбрости взглянуть в глаза несчастному, когда она доберется до
хижины. Жутковатая перспектива открыть дверь и обнаружить его мертвым была