"Энн Райс. Гимн крови ("Вампировы хроники" #10) " - читать интересную книгу автора

Но пришло время заканчивать эпические песни, как бы сильно мне не
хотелось продолжать.
Реальность стучалась в двери.
- Хорошо, любовь моя. Но ты должна испытать еще немного боли. Квинн
поможет тебе с этим. Отведи ее в ванную, Квинн. Но сначала приготовь ей
одежду. Подожди. Лучше это сделаю я. Я скажу Жасмин, что ей нужны джинсы и
блузка.
Мона почти истерически рассмеялась.
- Да, в нас всегда уживались магии и проза жизни, - отозвался я. -
Привыкай.
Квинн же был воплощением сосредоточенности и серьезности. Он подошел к
столу, набрал номер кухни и отдал распоряжение Большой Рамоне насчет одежды,
велев оставить ее перед дверью.
Мило. Все роли в Блэквуд Мэнор отыгрываются безупречно.
Тут лицо Моны стало задумчиво-мечтательным, и она вдруг заявила, что
хотела бы белое платье, и нет ли такого платья внизу, в комнате тетушки
Куин.
- Белое платье, - говорила Мона, будто вновь угодила в сети поэтических
образов, таких же сильных, как когда она вошла в роль умирающей Офелии. - И
какое-нибудь кружево, Квинн, такое, что никто не будет возражать, если я его
надену.
Квинн повернулся к телефону снова, сделал распоряжения. Да, касательно
шелков тетушки Куин, которые отвечали всем требованиям.
- Все белое, - мягко и терпеливо объяснял он Большой Рамоне. - Ты
знаешь, Жасмин никогда не станет носить белое. Да, для Моны. Ты знаешь, если
мы не распакуем их, то они так и останутся запакованными. На чердаке.
Тетушка Куин любила Мону. Не плачь. Я знаю. Я знаю. Но Мона не может ходить
в отвратительной больничной пижаме. И когда-нибудь, лет пятьдесят спустя,
Томми и Джером обнаружат эти вещи и не смогут решить, что с ними делать и...
Просто принеси сюда что-нибудь прямо сейчас.
Когда он повернулся к нам, его глаза были на Моне, и он явно забыл, о
чем только что говорил или думал. Казалось, он не верит тому, что видит, и
болезненная гримаса исказила его черты, будто только сейчас он понял, что
произошло, и что мы наделали.
Он что-то бормотал насчет белого кружева. Я не хотел читать его мысли.
Потом он шагнул вперед и обнял Мону.
- В тебе умирает смертная, Офелия, это не продлится долго. Я встану под
душ с тобой, буду поддерживать тебя. Мы будем декламировать стихи. А потом.
Больше не будет боли. Бывает жажда. Но никогда не бывает боли.
Он не мог обнимать ее крепче.
- А я всегда буду видеть, как сейчас? - спросила она. Слова о смерти
ничего для нее не значили.
- Да.
- Я не боюсь, - сказала она.
Она действительно не боялась.
Но на самом деле она все еще до конца не понимала, что произошло. В
глубине души я это знал. Души, которую я закрыл от Квинна, и которую не
могла прочитать Мона. Она не представляла, через что ей еще придется пройти.
Почему меня это так волнует? Почему я делаю из этого проблему? Потому что я
убил ее душу. Вот почему.