"Энн Райс. Песнь крови" - читать интересную книгу автора Тут лицо Моны стало задумчиво-мечтательным, и она вдруг заявила, что
хотела бы белое платье, и нет ли такого платья внизу, в комнате тетушки Куин. - Белое платье, - говорила Мона, будто вновь угодила в сети поэтических образов, таких же сильных, как когда она вошла в роль умирающей Офелии. - И какое-нибудь кружево, Квинн, такое, что никто не будет возражать, если я его надену. Квинн повернулся к телефону снова, сделал распоряжения. Да, касательно шелков тетушки Куин, которые отвечали всем требованиям. - Все белое, - мягко и терпеливо объяснял он Большой Рамоне. - Ты знаешь, Жасмин никогда не станет носить белое. Да, для Моны. Ты знаешь, если мы не распакуем их, то они так и останутся запакованными. На чердаке. Тетушка Куин любила Мону. Не плачь. Я знаю. Я знаю. Но Мона не может ходить в отвратительной больничной пижаме. И когда-нибудь, лет пятьдесят спустя, Томми и Джером обнаружат эти вещи и не смогут решить, что с ними делать и... Просто принеси сюда что-нибудь прямо сейчас. Когда он повернулся к нам, его глаза были на Моне, и он явно забыл, о чем только что говорил или думал. Казалось, он не верит тому, что видит, и болезненная гримаса исказила его черты, будто только сейчас он понял, что произошло, и что мы наделали. Он что-то бормотал насчет белого кружева. Я не хотел читать его мысли. Потом он шагнул вперед и обнял Мону. - В тебе умирает смертная, Офелия, это не продлится долго. Я встану под душ с тобой, буду поддерживать тебя. Мы будем декламировать стихи. А потом. Больше не будет боли. Бывает жажда. Но никогда не бывает боли. - А я всегда буду видеть, как сейчас? - спросила она. Слова о смерти ничего для нее не значили. - Да. - Я не боюсь, - сказала она. Она действительно не боялась. Но на самом деле она все еще до конца не понимала, что произошло. В глубине души я это знал. Души, которую я закрыл от Квинна, и которую не могла прочитать Мона. Она не представляла, через что ей еще придется пройти. Почему меня это так волнует? Почему я делаю из этого проблему? Потому что я убил ее душу. Вот почему. Я привязал ее к земле, как все мы были привязаны, и теперь мне необходимо было видеть в ней безупречного вампира из моего краткого, но отчетливого сна. Теперь же, когда она совсем проснулась для нового существования, она могла запросто сойти с ума. Как я говорил о Меррик? Те, кто прошел через обряд с готовностью, сходят с ума быстрее тех, кто, как я, не желал этого. Но сейчас было не время для подобных умозрений. - Они здесь, - сказала Мона. - Они внизу лестницы. Вы их слышите? Она выглядела встревоженной. И, как это обычно происходит с новорожденными вампирами, каждая эмоция была чрезмерной. - Не бойся, красотка, - заметил я. - Я позабочусь об этом. |
|
|