"Патриция Райан. Сокол и огонь " - читать интересную книгу автора

Как только они выехали из лесу и перед их взорами предстал
возвышающийся посреди зеленой долины монастырь Святого Дунстана, в душе
Мартины воцарились умиротворение и покой, которые она не испытывала с тех
пор, как год назад покинула обитель Святой Терезы в Бордо. Глядя на
аккуратные и изящные каменные строения монастыря, она восхищалась их
успокаивающей гармонией. В отличие от похожего на каменную гробницу
Харфордского замка, монастырь Святого Дунстана был таким открытым и
гостеприимным. Вокруг него не было стен, рвов и частоколов. Он был окружен
садами, пастбищами и тщательно возделанными лоскутками полей. Спускаясь в
долину, путники повсюду встречали упорно трудившихся монахов и послушников,
которые собирали урожай или пасли стада. Монастырь стоял на берегу реки,
протекающей по долине. Вода в ней была чистая, прозрачная и голубая, как
небо над монастырем. Вдалеке, на холме, виднелся необычайно красивый замок -
как сказал ей Торн, это и был дом барона Ансо, который он так и не успел
достроить. Окружающие замок и монастырь земли принадлежали баронству
Блэкберн.
Все монастыри строились по единым неизменным правилам, поэтому Мартине
не составило труда опознать все строения. На востоке, вокруг центральной
башни, находились жилища монахов, входить в которые посторонним, конечно же,
запрещено. Свобода передвижений гостей по обители будет ограничена покоями
настоятеля, конюшней, гостевыми покоями, кухней и другими общественными
строениями, расположенными на западе. Церковь стояла посреди монастырского
двора и имела по отдельному входу с каждой стороны.
Монастырь Святого Дунстана являлся не аббатством, а приоратом, то есть
маленьким филиалом большого бене-диктинского аббатства, расположенного
далеко на юге. Настоятелем приората был брат Мэтью, он являлся здесь
полновластным хозяином, согласовывая с верховным аббатом только наиболее
важные решения.
Мартине понравилось, что монастырь маленький и уединенный. В любой
другой, более крупной и многолюдной обители, ей вряд ли бы разрешили,
несмотря на ее положение почетной и благородной гостьи, оставаться в стенах
монастыря после захода солнца. Но брат Мэтью вопреки уставу согласился
приютить ее, если она пожелает остаться погостить.
Проезжая через главные ворота, они услышали доносящееся из церкви
пение, прекрасное и завораживающее.
Райнульф улыбнулся:
- Поют вечерю - значит, уже довольно поздно.
- Похоже, что вам обоим это пение доставляет удовольствие, - сказал
Торн. - А я не понимаю, что особенного в этой вечере?
Священник с шутливым негодованием посмотрел на друга:
- Каждая церковная служба - особенная, ты, нечестивый язычник!
Мартина заговорщицки склонилась к Торну и прошептала достаточно громко,
чтобы брат услышал ее слова:
- Да, но эта вечеря все-таки особенная, она приятней остальных служб,
потому что ее звуки означают, что ужин не за горами!
Райнульф негодующе застонал, а Торн усмехнулся. У него была такая
щедрая, такая открытая улыбка, что, когда он заглянул ей в глаза, она
почувствовала такое же странное и приятное волнение, которое испытала,
впервые встретившись с ним взглядами на причале гавани Балверхайт...
ощущение того, что он смотрит не на нее, а внутрь нее, в самую глубь ее души