"Патриция Райан. Сокол и огонь " - читать интересную книгу автора

камней, образующих гребень водопада, метров семи высотой. Подобрав полы
своей темно-бордовой туники и отталкиваясь сильными ногами, он стал
перепрыгивать с камня на камень, рискуя свалиться в круто срывающийся вниз
бурлящий поток. Все завороженно смотрели на его развевающиеся черные волосы
и малиновый плащ. Эйлис кричала и хлопала в ладоши, подбадривая его.
Водопад обрушивался в глубокую запруду, образованную снесенными
течением стволами деревьев и корягами. Шипящая, белая от пены вода с низким
гулом низвергалась с семиметровой высоты в это темно-зеленое озеро. Мартина
представила, что будет, если Эдмонд не удержит равновесия и сорвется, и ей
стало жутковато. Несколько раз ей даже казалось, что он вот-вот промахнется
в очередном прыжке, и она замирала от страха, но он благополучно приземлялся
на следующий камень и прыгал дальше.
Наблюдая за ним с моста, Мартина подумала, что сегодня он меньше похож
на дикаря - умытый и причесанный, в дорогой церемониальной одежде, он
выглядел вполне цивилизованно и даже привлекательно. Если бы он еще не
дергался так в церкви во время обряда... Он весь непрестанно подрагивал от
вибрирующей внутри энергии: она чувствовала это, когда он нервно сжимал ее
руку, повторяя за священником слова обручальной клятвы. Она знала молодых
людей его возраста - студентов Райнульфа, - но ни один из них не был таким
дерганным и неспокойным. И неудивительно, они ведь были школярами,
воспитанниками академии, а Эдмонд - всего лишь необразованный
получеловек-полудикарь, дитя природы, охотник и дикий зверь одновременно.
Когда Эдмонд наконец перебрался на другой берег, Бернард громко
похвалил его, и тот гордо заулыбался, с обожанием глядя на брата. За все
утро Эдмонд ни разу не взглянул на нее, но Мартина часто чувствовала на себе
чей-то пытливый, брошенный украдкой взгляд.
Это был Торн, наблюдавший за ней из-под навеса, в то время как она
внимательно следила за Эдмондом, совершавшим свою удальскую переправу.
Мартина подумала, что Торн может расценить ее внимание к юноше как чувство
восхищения и одобрения, а может быть, даже и нежности и зарождающейся
симпатии. Смешно, конечно. Да, Эдмонд, несомненно, хорош собой, но ведь на
свете много красивых молодых людей, но полюбить кого-либо за одну лишь
внешность она считала глупостью. Нет, Мартина не испытывала к нему ни
малейшей симпатии. Все, что она чувствовала, когда Эдмонд держал ее за руку
во время обряда, - это легкая неприятная дрожь и судорога в суставах, а
также желание, чтобы весь этот спектакль поскорее закончился.

***

- Отведайте оленины, моя дорогая. Почему вы ничего не едите? -
спрашивал лорд Годфри.
Мартина посмотрела на нетронутую тарелку с мясом, аккуратно нарезанным
для нее рукой Эдмонда. Перед ее мысленным взором стояли искаженные ужасом и
болью глаза оленя, терзаемого Бернардом и его сворой.
- У меня пропал аппетит к оленине, сэр.
- Зато уж следующее блюдо вам наверняка придется по вкусу, - сказал
барон, кивая стоящим поодаль наготове слугам.
Они вышли из шатра и вернулись, неся огромное длинное блюдо с
запеченным вепрем, которого добыл вчера Эдмонд для этого праздничного
пиршества.