"Францишек Равита. На красном дворе (Исторический роман времен княжения Изяслава в Киеве) [И]" - читать интересную книгу автора

в город. Из всех зол надо выбирать меньшее... Не всегда он будет
окаянным... Может, когда и опомнится... Если бы мы были убеждены, что
другой князь будет лучше, то, разумеется, можно было бы и поискать, но...
Голос рассудка превозмог.
- И в самом деле, может, он окажется сговорчивее, - отозвались
голоса.
- Отомстит, непременно отомстит! - закричали из толпы. - И вырежет
всех, кто освобождал Всеслава... Достанется виноватым и невиноватым!
- А лучше ли будет, если он силою возьмет город, разорит все, сожжет
и уничтожит?
- Никогда не дождаться ему того! - крикнули грозно несколько человек.
- Мы будем защищаться!.. А вздумает мстить, сами сожжем город и уйдем в
Грецию, пусть тогда княжит на пепелище...
Эти слова понравились киевлянам.
На общем совете решено было идти к Изяславу с повинною. Во главе
посольства стал Варяжко, а так как времени нельзя было терять, послы уже
на следующее утро отправились в лагерь под Белгород.
Еще не доезжая до города, издали увидели лагеря Изяслава и Болеслава,
расположенные на берегу Ирпени под защитою небольшого леса. Послов тоже
увидели издалека, и едва они приблизились к лесу, как стража, стоявшая в
цепи, дала знать в лагерь. Там подумали, что киевляне выехали на разведку,
так как в лагере еще не знали о бегстве Всеслава с дружиною. Однако
кое-кто догадывался, что это посольство.
Стража задержала послов в цепи до прибытия усиленного отряда, который
и конвоировал их в лагерь.
Послы просили свидания с Изяславом и королем польским.
Их отвели в шатер, в котором, кроме Изяслава и короля, находился
старший сын киевского князя, Мстислав.
В палатке стоял на козлах сосновый стол, привезенный из Польши,
который по надобности складывался и раскладывался; на земле были
разостланы медвежьи шкуры; на них лежали седла, прикрытые войлоками,
служившими вместо подушек. На скамьях лежали тяжелые кирасы, шлемы,
кольчуги и панцири.
Когда послы вошли в шатер, окруженный стражниками и отроками, одетыми
по-мадьярски, они низко поклонились сидевшим у стола. В одном из сидевших
они узнали Изяслава; другой был молодым человеком не более двадцати двух
или двадцати трех лет, со смуглым загоревшим лицом, небольшими черными
усиками, которые лихо закручивались, и карими глазами, беспокойно
смотревшими на пришельцев. Хоть он не носил никаких знаков, которые бы
указывали на то, что он король, тем не менее его осанка, взгляд, выражение
лица об этом свидетельствовали. Видно было, что этот человек уже перешел
границы юношества, преждевременно созрел в условиях трудной лагерной жизни
и научился распознавать людей с первого взгляда. Действительно, это был
польский король Болеслав Смелый.
В ответ на глубокий поклон послов он спокойно кивнул головою,
проницательно посмотрел на них и ждал, что они скажут.
Изяслав окинул их взглядом победителя, и ироническая улыбка мелькнула
на его лице, как-то особенно зашевелились рыжие усы.
Послы молча остановились.
- Это польский король Болеслав, - сказал Изяслав, мотнув головою в