"Иштван Рат-Вег. История человеческой глупости" - читать интересную книгу автора

полков. Двор растроганно аплодировал высочайшему биологическому процессу, а на
другой день в парижских цехах лихорадочно производили краску самого
новомодного цвета - caca dauphin. Это не анекдот, а факт из истории моды.
Вокруг одного из самых волнующих инцидентов версальского двора возникла
великая тревога. Этот случай стал известен в истории двора под названием
"Фистула Людовика XIV". Я передам его кратко, опустив излишние подробности.
"Король-Солнце" страдал фистулой. При этом не с самой своей солнечной стороны.
Более того. После многих бесплодных попыток лечения мазями он, наконец,
согласился на операцию. 18 ноября 1686 года операция состоялась-таки в
присутствии мадам Ментенон и военного министра де Лувуа. Она была удачной и с
точки зрения больного, и с точки зрения врачей. Первый хирург получил
дворянство и денежную премию в 300000 ливров, остальные три врача по 40-60-80
тысяч ливров, а четыре фармацевта по 12000 каждый.
Можно представить себе то волнение, которое пробежало по нервам
версальского двора до, во время и после операции. Несколько месяцев тогда
только и говорили, что о ней. У кого приключилась такая же болячка, был
счастлив. Врачи проделывали и над ними королевскую операцию (operation du
Roi), и королю представлялся доклад о состоянии оного господина. Это была
несоизмеримая награда, высоко возносившая счастливчика на темном фоне всеобщей
зависти. А у кого не было фистулы, те тайно приходили к хирургам, предлагая
большие деньги, если им сделают королевскую операцию. Дионис, один из
знаменитейших хирургов Парижа, насчитал тридцать таких господ, все они
страстно требовали, чтобы им прооперировали пустое место. Врачи не брались за
лжеоперации, на что сии господа страшно серчали, говоря, какое, мол, дело
врачам-то, поди, не им больно, так пусть не умничают, было б вокруг чего
огород городить33.
Я прощаюсь с блеском версальского двора. Прощаюсь с красными каблуками
башмаков, с пеной шелков на придворных дамах и кружевными оборками мужских
рубашек.
Не я, а Скаррон34 говорит так:

Que sur elles blanche chemise
N'est point que de mois en mois mise,
Et qu'elles prennent seulement
Le linge blane pour I'anament.

(Хотя в рубашках белых щеголяют,
по месяцу порой их не меняют.
Им белое ведь нужно напоказ,
Чтоб пыль пускать и для отвода глаз.)

Скаррон, конечно, был прав. Версальских дам нельзя было обвинить в
чрезмерной чистоплотности. Ведь именно в эту эпоху изобрели длинную
ручку-скребок grattoir, которую делали из золота или слоновой кости. Прическа,
сооруженная на много дней и недель, вся клееная и переклееная, гумусом
покрывала кожу головы, создавая условия для развития той или иной живности.
Этикет помог делу тем, что сделал grattoir (скребок для почесываний) терпимым
при дворе. Его дозволялось засовывать под прическу и слегка почесывать
подвергавшиеся атаке места.