"Иштван Рат-Вег. История человеческой глупости" - читать интересную книгу автора

тем, наверное, что ему заказывали картины такого содержания, а он лишь
приукрасил заданную тему. Но французскую академию, это скопище бессмертных,
никто не принуждал объявлять конкурс по столь интересному для всех вопросу:
"которая из добродетелей короля заслуживает первенства?" Позднее они
опомнились, что, мол, все-таки не слишком ли много добра для одного раза, и
конкурс как-то замяли.
И еще один промах оставил пятнышки на академическом нимбе. Со смертью
великого Корнеля, последовавшей 1 октября 1684 года, освободилось место в
плеяде бессмертных. Чтобы оно не пустовало, четырнадцатилетний герцог Мэн,
который, как мы уже знаем, стал префектом Лангедока, метил еще выше. Он
передал Расину, директору академии, что желает стать преемником Корнеля. Расин
созвал собрание бессмертных и доложил им о желании герцога. Представительное
собрание поручило директору передать следующий ответ Академии: "Если бы
вакансия и не освободилась, нет такого академика, который бы не был счастлив
умереть, чтобы предоставить место герцогу".
Вместе с тем Людовик, поскольку речь шла не о его особе, счел
предупредительность ученых чрезмерной и снял кандидатуру герцога.
В других случаях он не был столь щепетилен. Как-то на маскараде в Версале
один из господ придворных нарядился адвокатом: в мантию и парик. На его груди
висела табличка, на которой был написан Guatrain. Согласно этому четверостишию
(котрену) сей адвокат вел дело, предметом которого являлась защита утверждения
"Людовик - величайший среди людей", и он, адвокат, абсолютно уверен, что
выиграет процесс.
Подлиза подал свой опус королю, и тот выразил удовлетворение по поводу
остроумной идеи.
Угодническая литература никогда не процветала так, как при Людовике XIV.
Поистине стоило бы собрать из нее пару томов как интересный документ о
человеке. Чтобы не отстать от поэтов, некий придворный печатник Коломбар издал
свой труд об охотничьих трофеях короля. В результате тщательного изучения и
прилежного исследования автор установил, что на момент сдачи рукописи в печать
король подстрелил 104 оленя, 27 диких козлов, 57 зайцев и даже 50 диких
кабанов и 4 волка. Точными расчетами он установил также, что, охотясь, король
проскакал 3 255 миль.

* * *

Менее затейливым проявлением сервилизма было подражательство. Думать, как
думает властитель, поступать наподобие того, как поступает властитель, даже из
внешности его подхватить какую-то черту и этим приблизиться к своему кумиру.
Когда Мария Антуанетта наконец-то оказалась в преддверии материнских
радостей, придворные дамы со скоростью бегущего пламени ввели моду
благословенного положения. Они нарядились в такие юбки, которые с помощью
ловко положенных подушечек представляли их обладательниц как бы в интересном
положении. Ослепленные успехом, они пошли дальше: старались подправить
подушечки согласно развитию состояния королевы, то есть размер вспучивания
юбки менялся по срокам беременности королевы: Quart de terme, demiterme и т.
д. (юбка четверти сроков, середины сроков и так до полного срока).
Первым делом крохотного дофина, вступившего в этот феодальный мир, было
позабыться в пеленках перед лицом собравшегося сановного света. Он еще не
знал, что уже стал рыцарем ордена Святого Людовика и обладателем нескольких