"Элеонора Раткевич. Одноногий бегун" - читать интересную книгу автора

полковника? Так разве Кейрист к нему благоволил? Разве он хоть к кому-нибудь
благоволил? Кейрист бывал неизменно справедлив - но и только. Эй, Шекких - а
не струсил ли ты? Не испугался ли недреманно проницательной справедливости
полковника Кейриста? Нашел, чего трепетать - ведь не о милосердии ты молить
пришел. Именно справедливость тебе и была нужна... а ты вздумал искать ее у
бездельника, который если с кем и воевал, так разве только с клопами в своей
трофейной пуховой постельке! Боевой полковник без подсказки видит воочию то,
во что тыловой майор не поверит, покуда не узрит казенной печати. Да умри
Шекких у него на глазах - майор и глазам своим не посмеет поверить, покуда
вышестоящий чин не поставит круглую печать на солдатских штанах! Шекких был
так жестоко оскорблен его недоверием, что решил презрительно отмалчиваться в
ответ на любые расспросы - но Кейрист не расспрашивал его, он обо всем
догадался сам, и лишь уточнял свою догадку. И Шекких неожиданно для себя
выложил полковнику все - и как он получил контузию, и сколько времени
провалялся в лазарете, и что сказал майору, и что майор сказал ему...
- И тут он с меня печать требует! - жарко и возмущенно повествовал
Шекких. - Господин полковник, сами посудите - откуда ж у эльфов - и вдруг
печать? Я ему так и говорю... а он мне говорит, что ему наплевать, какой там
эльфийский принц оттиск королевского перстня поставил, потому как не по
утвержденной форме. А раз печати нет, то и никакой контузии нет. А раз я
третий день пребываю без печати утвержденного образца вне расположения своей
части, то я дезертир, - на этом слове челюсть Шеккиха свело судорогой
ярости. - А чтобы меня врач на месте осмотрел и печать поставил, такого
параграфа нет. И приказа о моем комиссовании он не оформит, а напишет он
рапорт о моей самовольной отлучке и все такое...
Шекких запнулся: по лицу полковника Кейриста ходуном заходили медленные
желваки.
- Я понимаю, что майорам морды бить не положено... а только так он надо
мной куражился...
- Это еще не сказано, что куражился, - голос у Кейриста был скрежещущим
и тяжелым, как солдатские сапоги после недельного марша по безводной
пустыне. - Ладно. С майором мы отдельно разберемся. Это не твоего ума дело.
- А со мной что будет? - задал вопрос Шекких.
- А с тобой... - полковник чуть приметно вздохнул. Шекких вытаращил
глаза - уж не примерещился ли ему этот слабый, чуть уловимый вздох?
- Этот поганец обманул тебя, - сухо произнес полковник, и лишь нижняя
губа его слегка оттопырилась от гадливости. - Он бы тебя и с печатью
комиссовать не мог. Приказ новый вышел. Сейчас, когда война близится к
победоносному завершению, - явно процитировал на память полковник, - а в
ряды действующей армии влилось пополнение, не имеющее опыта военных
действий, - полковник махнул рукой и продолжил нормальным тоном, без
казенной возвышенности: - В общем, тех, кто больше пяти лет прослужил, не
увольнять ни под каким видом. Даже в случае увечья. Разве если совсем
негожих калек, без рук, без ног... так ведь согласись, руки-ноги у тебя на
месте... а головы у тебя и раньше не было. Майор мог тебя только уволить без
выслуги лет и без выплаты жалования, как уклоняющегося от исполнения долга -
и то в лучшем случае.
Шеккиха будто ледяной водой окатили.
- Полковник! - взмолился он. - Неужто и вы меня дезертиром назовете?
- Дезертиром - нет, дураком - да, - отрезал Кейрист.