"Элеонора Раткевич. Наемник мертвых богов" - читать интересную книгу автора

- Сопляк ты, щенок! Читает он, видите ли! Вслух, что попало, где
попало! Не где-нибудь в потаенном месте между мирами, нет! Разлегся на пузе
в травке и призывает. Да еще задержись я чуть-чуть, и остались бы от тебя
кровавые тряпочки. Ты хоть это понимаешь?
- Да, Наставник, - виновато произнес я. - Теперь понимаю.
- И мало того, мне бы еще пришлось отлавливать ту пакость, которую ты
по своему недомыслию затащил в наш мир. Даже не зная, что это за тварь и
где ее искать. И что она может натворить на свободе.
- Я виноват, Наставник, - глухо повторил я.
- Вот и подумай о своей вине, - пробурчал Наставник и коснулся моей
шеи у плеча. Я окаменел. Моя плоть оставалась живой, но не повиновалась
мне. Спасибо и на том. Я уж думал, что впервые за годы обучения меня просто
выдерут, как сопливого мальчишку, и поделом же мне будет. Но наказали меня,
как взрослого. Я отстоял свое на службе. Я отстоял свое на лужайке, которую
я чуть не загубил своими неосторожными заклинаниями, да еще на месяц лишили
права носить меч.

Это было года четыре назад, и урок я усвоил, как должно. Особенно,
когда я узнал, что чуть было не произнес заклинание разделения плоти. Часть
ее захватило бы какое-нибудь потустороннее чудище и разорвало бы то, что от
меня осталось, действительно на кровавые тряпочки. Больше я самолично в
магические книги не лазил. Наставник иногда давал мне их читать - под своим
присмотром, разумеется - но очень неохотно. Он считал меня безответственным
сопляком, и я не мог его за это винить. Ничего не скажешь, показал себя во
всей красе.
Мой Наставник Гимар - лучший воин-маг отсюда до столицы, а может, и в
столице, но по нему не скажешь. Приземистый, пузатенький, ест за двоих,
пьет за троих, ругается, как первосвященник в публичном доме. Одет
непонятно во что. Все старое, латаное. Отродясь я на нем новых штанов не
видел. С тех самых пор, как он подобрал меня, голодного на улицах Техины.
Голод сводил меня с ума, голод заставил меня удрать из дома и
броситься на поиски счастья в ближайший город, но и там мне пришлось
солоно. Улицы Техины вымощены отнюдь не деньгами, красть я не хотел и не
умел, попрошайничать тоже, а ремесла никакого толком не знал. Дома я
сгребал навоз и все такое прочее, а в городе на подобную работу спрос
невелик. Все это я поведал Гимару за второй порцией речной рыбы - первую я
проглотил, не заметив. Гимар потребовал у трактирщика здоровенный каравай
хлеба и умиленно наблюдал, как я в него вгрызаюсь.
- Что, налоги большие? - сочувственно спросил он, глядя, как я
уписываю свежий теплый хлеб.
Я помотал головой.
- Мы освобождены от налогов, - невнятно провещал я набитым ртом.
Гимар присвистнул: он знал, в какой горькой, крайней, безысходной
нужде можно добиться полного освобождения от налогов.
- Мало рабочих рук?
Я ответил не сразу: кинул в рот слишком большой и горячий кусок рыбы,
обжегся и теперь дышал часто и коротко.
- Рук хватает, - наконец ответил я, отдышавшись. - Отец и еще трое
братьев. Я самый младший. Раньше ничего было. Деда пчел держал. Ничего
хозяйство было. А потом деда умер, и как-то оно быстро все сошло на нет.