"Элеонора Раткевич. То, чего нет ( Наемник мертвых богов #2)" - читать интересную книгу автора

слишком поздно. Сколько времени тому назад вырвалось наружу Оно?
Маленькое, тощенькое, голодное. Теперь оно большое, сытое, и с каждым
часом Оно набирается новой мощью. Еще неделя-другая, и я ничего не смогу
сделать, Оно меня убьет. Сейчас я хотя бы еще могу попытаться.
Занятый своими мыслями, я и не заметил, что Тенах уже давно
остановился, а за ним и я. Тенах смотрел на девушку, словно пытаясь
угадать, где же в ней прячется подмеченная мной святость, а девушка
смотрела на меня. Ее взгляд и заставил меня очнуться. Толстуха мать тоже
была тут как тут и осыпала оскорблениями всех присутствующих, не обойдя
ими никого.
- Ахатани, - орала она, - что зенки вылупила, тварь бесстыжая?
И так далее. Она выразила свое мнение относительно величины, формы и
чистоты моей мужской плоти и сравнила моральные качества Тенаха и
некоторых животных, явно отдавая последним предпочтение. Когда она
набирала полные легкие воздуху для новой порции оскорблений, Тенаху
удалось, наконец, встрять в разговор.
- Ахатани, - негромко сказал он, - пойди сюда. Мне нужно поговорить с
тобой.
Ахатани спрыгнула с ветки и подошла к воротам. Лицо толстухи
побагровело.
- Храмовая шлюха! - завизжала она. - Храмовая шлюха-а!!!
Ахатани пошатнулась и ухватилась за ворота. Я огляделся. Из всех
окрестных домиков на толстухины вопли повысунулись лица. Гори она огнем,
старая мерзавка. То, что она сказала, в устах другого было всего лишь
оскорблением, но из уст матери это обвинение. При моих Богах храмовых шлюх
хот бы судили, теперь же их просто побивают камнями сразу после обвинения.
Высунутые лица начали исчезать одно за другим, и не было никаких сомнений,
что их обладатели скоро появятся. Тенах, похоже, напрочь забыл, что он уже
не воин, а настоятель, ибо левая рука его сжалась в кулак, а правая
принялась нашаривать у левого бедра несуществующее оружие. Кое-кто из
соседей уже появился на пороге своих домов, и не с пустыми руками, в
отличии от Тенаха. В глазах их мерцал трепет предвкушения. Действовать
нужно было быстро, а я, как назло не мог войти: мне мешала повисшая на
воротах Ахатани.
Соседи двинулись к Ахатани, и я перепрыгнул через штакетник. Просто
чудо, что штаны выдержали. Ахатани повернулась ко мне - бледная,
испуганная. Я быстро сдернул с руки оба браслета и поднял их над головой.
Соседи остановились. Какие теперь обычаи, я не знал, но они еще не
настолько забыли прежние обряды, чтобы не понять, что я собираюсь сделать.
Они растерялись, и их растерянность длилась целое мгновение. Я успел им
воспользоваться. Венчальный браслет я надел на руку Ахатани, а браслет
выкупа бросил к ногам ее матери.
- Ой, батюшки! - истерически выдохнул кто-то.
- Пойдем, Ахатани, - тихо сказал я и обнял ее за плечи. - Тебя больше
никто не обидит.
Вообще-то по закону они могли теперь побить камнями нас обоих: и
храмовую шлюху Ахатани, и меня, ее новоиспеченного мужа. Но я знал, что ни
одна рука не посмеет подняться и бросить камень нам в спину. Так оно и
случилось. Я увел Ахатани, Тенах ушел следом, и никто не бросил камень.