"Хайнер Ранк. Дорожное происшествие " - читать интересную книгу автора

позволяет себе лишнее, но вы не должны за это на нее сердиться. Она так нам
преданна, так преданна. Без нее мы бы пропали. - Она умолкла, положила
закладку в книгу, а книгу засунула в плетеную подставку между журналами. При
этом ярко вспыхнули аквамарины на ее золотом браслете. - А кроме того, не
думайте, что вы злоупотребляете моим временем, - продолжала она. - Я очень
много бываю одна и радуюсь каждому гостю, даже если он пришел по делам
службы.
- Спасибо большое, вы очень любезны, - пробормотал смущенный, словно
мальчишка, Крейцер.
Госпожа Николаи ошеломила его. Она выглядела совсем не так, как он
ожидал, она напоминала Грету Гарбо в лучшие годы и говорила приятным
голосом, в котором не было ни тени уныния или жалости к самой себе. Только
если очень присмотреться, можно было увидеть две тонкие прочерченные болью
линии от крыльев носа до уголков рта.
- Сигарету? - предложила она.
- Нет, спасибо, видите ли...
- Но уж стакан апельсинового сока вы, верно, не откажетесь выпить? -
улыбнулась она.
- Не откажусь, - сказал Крейцер.
Она подтянула столик на колесиках и наполнила из термоса два стакана.
Он взял предложенный ему стакан и отхлебнул глоток ледяной жидкости.
- Простите, господин Крейцер, но для начала я хотела бы сама задать вам
вопрос. Нет ли в законах такого параграфа, который разрешал бы одному из
супругов отказаться от дачи свидетельских показаний, если он опасается, что
его показания могут повредить другому?
Крейцер совсем растерялся. Хотя он более чем когда-либо был уверен, что
напал на верный след, ему стало как-то не по себе. Глубоко вздохнув, он
ответил:
- Да, такой параграф существует: например, для того случая, когда вы
предстаете перед судом в качестве свидетеля. Но неужели вы всерьез думаете,
госпожа Николаи, будто можете повредить своему мужу?
- Нет, нет! - Она энергично замотала головой. - Совсем напротив, я
убеждена, что мой муж вообще не способен на такую низость, как бросить
беспомощного, раненого человека. Мой вопрос не имеет к этому происшествию ни
малейшего отношения. Но есть такие... - она нахмурила брови и, мгновение
помолчав, продолжала, - такие глубоко личные моменты, о которых я не желаю
говорить ни при каких обстоятельствах. - С улыбкой, несколько вымученной,
она докончила: - Видите ли, вот уже три года, как я превратилась в своего
рода украшение витрины, в манекен. И тем не менее муж мой проявляет такую
трогательную заботливость, не проходит и дня, чтобы он не подумал обо мне:
книги, цветы и другие знаки внимания. Он окружает меня такой самоотверженной
любовью, что я почти забываю про свою болезнь и чувствую себя счастливой.
Впервые Крейцер уловил легкое дрожание в ее голосе. Но не успел он
придумать ответ потактичнее, как она овладела собой и заговорила вполне
спокойно:
- Хочу быть откровенной до конца. Муж заходил ко мне и рассказал, какое
против него существует подозрение. И он просил меня вообще не отвечать на
вопросы, никак не ввязываться в это дело и отказаться от каких бы то ни было
разговоров в полиции, ссылаясь на свою болезнь. Но, поскольку я сознаю, что
это только укрепит уже существующие подозрения, я решила тем не менее