"Лобсанг Рампа. Доктор из Лхасы" - читать интересную книгу автора

жили в долине Киалинг, пригороде Чунцина, где воздух был чист по китайским
стандартам, которым до наших было все же довольно далеко. В этой долине
земли были более плодородны, и магазины здесь попадались тоже получше. Тут
росли деревья и протекали ручьи. Это было место не для нищих рабочих, а для
процветающих бизнесменов и профессиональных специалистов, имеющих солидные
доходы. Здесь жил градоначальник, а также другие богатые китайцы. Чунцин -
огромный город - фактически, это был самый большой город из всех, которые мы
когда-либо видели. Однако он не впечатлял нас.
Внезапно мы почувствовали, что сильно проголодались. Пища у нас
закончилась, и нам пришлось искать ресторанчик, для того чтобы поесть
по-китайски. Мы зашли в какую-то забегаловку, яркая вывеска на которой
гласила, что в ней без промедления подают самую лучшую еду в Чунцине. Мы
вошли и сели за столики. Одетая в голубое фигура подошла к нам и спросила,
чего нам угодно отведать.
- Есть ли у вас тсампа? - спросил я.
- Тсампа?! - растерялся официант. - О нет, это, должно быть, одно из
тех модных западных блюд. У нас такого нет.
- Что же тогда у вас есть? - снова спросил я.
- Рис, лапша, плавники акулы, яйца.
- Прекрасно, - ответил я, - давайте нам рисовые пирожки, лапшу,
плавники акулы и бамбуковые побеги. И побыстрее, если можно.
Он поспешно ушел и через несколько мгновений вернулся, неся с собой
все, что мы заказали. Все вокруг нас ели, и мы пришли в ужас от того, как в
этом ресторанчике шумно и неуютно. В тибетских монастырях соблюдалось
незыблемое правило, согласно которому во время приема пиши нельзя
разговаривать. Это мотивировалось тем, что подобное поведение является
проявлением неуважения по отношению к пище, и пища может за это отомстить
сильными болями в теле. Во время еды в монастыре один из монахов всегда
читал вслух Писания, а все остальные должны были внимательно слушать его.
Здесь же все разговаривали, и при этом разговоры были далеко не серьезными.
Нас это поразило и вызвало отвращение. Мы ели, не отрывая глаз от тарелок,
как предписывал нам устав монастыря. Прислушавшись, я заметил, что
присутствующие разговаривали вполголоса и о весьма важных вещах: о вторжении
японцев на территорию Китая и о тех бесчинствах, которые они при этом
творили. Тогда я еще не знал точно, что происходит в этой стране.
Как бы то ни было, нас не поразила ни еда в этом городе, ни сам этот
город. Правда, одним этот прием пищи мне все же запомнился: впервые в жизни
я должен был платить за еду. Подкрепившись, мы вышли на улицу и направились
во двор одного из муниципальных зданий с тем, чтобы посидеть там и
поговорить. Мы расседлали лошадей и отпустили их немного попастись и
отдохнуть, в чем они сильно нуждались, потому что на следующий день мои
спутники должны были отправиться в обратный путь в Тибет. И вот теперь на
манер туристов, которые объезжают весь мир и возвращаются домой, они гадали,
что бы такого привезти своим друзьям в Лхасе. Я тоже призадумался над тем,
что передать ламе Мингьяру Дондупу.
Мы поговорили некоторое время о подарках и сувенирах, а затем
единодушно решили еще раз пройтись по городу и кое-что купить в магазинах.
Вскоре мы снова вернулись в тот небольшой сад, где паслись наши лошади, сели
на траву и долго разговаривали.
Стемнело. Приблизилась ночь. Звезды едва можно было различить сквозь