"Андрей Ракитин. Мое королевство." - читать интересную книгу автора

- Не гад, а Гэлад Всадник Роханский милостью Корабельщика Канцлер Круга, -
и это прозвучало, как "эсквайр" после имени безродного бродяги.
Худой вытащил нож из сапога, висевшего за спиной, и лениво вонзил в
неприметную щепку между камешками.
- Ярран будет?
Поэт двумя пальцами зажал нос и гнусаво ответил.
- А теперь брысь, - сказал Канцлер Круга негромко, и, как ни странно,
парочка повиновалась.

Гэлад пересек загаженный чердак, отпихнул останки сундука от окна и
взглянул на город. Эрлирангорд лежал перед ним, как на ладони, путаницей
улочек и замшелыми черепицами крыш, чахлыми липами, изогнутой, как змея,
крепостной стеной с редкими вкраплениями расползшихся башенок - Хомской,
Магреты, Кутафьи. Город был похож на позеленевшего от старости горыныча, и
в самой середине - над грязной речкой Глинкой - торчала зловещими уступами
под блеклое небо Твиртове, Эрлирангордская цитадель, обитель Одинокого
Бога. В голубых сполохах над нею скалились едва различимые издалека химеры
с прорезями насмешливых кошачьих глаз, и в каждой вспышке неестественных
молний умирала и корчилась чья-то душа, его душа. "Творец ненаписанных
сказок..." Губы свело болью, сжало виски, холод пошел вдоль хребта. Так
умирали волею Бога пущенные под нож крылатые роханские кони.
Он не умел сопротивляться. После пятнадцати лет каждое слово, начертанное
творцом, по воле Одинокого, сжигает творца. Пятнадцать - граница, предел,
после которого сказка глупого мальчика может стать оружием. Кто же станет
дожидаться, пока оружие куется против тебя? Слова рвались на волю и не
могли... Гэладу было девятнадцать. И он нашел единственный способ уцелеть
в захваченном мире и остаться самим собой, пусть и через боль. Это было
неприятно, это было смешно, не по-дворянски, обречено на уничтожение. Но -
когда вместе - почти не больно. И слова - живые.
Он сверху вниз взглянул на машущих руками щенят. Обсуждают его, злодея.
Ну, пусть. Жара облепляла холодом.
- Ярран?
Вкрадчивые мягкие шаги. Женские. Черный плащ с капюшоном, узкое платье с
золотой тесьмой по подолу и зарукавьям. Голос...
- Это я, мессир.
И лукавый взгляд из под ресниц. Айша. Бархатный Голос Руан-Эдера. Если
пройти Дорогою Мертвых, через солончаки, выжженные степи и ядовитые
заросли Халлана, то, может быть, на самом краю окоема, над слабо соленым
Внешним Морем откроется тебе великий и древний, как сказка, дивный город
Руан-Эдер. Канцлер помотал головой. Ошметки высохшей тины полетели в
разные стороны.
- Мессир, э-э, изволил влезть в Глинку? - спросила Айша, отряхивая рукав.
- Изволил, - буркнул мессир. - Куда делся этот урод?..
- Он нужен мессиру?
- Ясен пень.
Канцлер извлек из второго сапога и разгладил на стене покоробленный лист:
- Вот это я содрал на Старой площади. Мона читать умеет? Ну ладно. "...
полу женскаго, около тридцати лет, телосложения обыкновенного, росту
среднего, нос прямой, волосы русые, глаза карие... - ну, дальше всякое, -
Указавшему местонахождение сорок золотых империалов."