"Андрей Ракитин. Мое королевство." - читать интересную книгу автора

Кешка вынул зубы из вожделенного пряника и спросил невнятно:
- А почему Хальк?
Мессир старший воспитатель поперхнулся кипятком, едва не опрокинув кружку
себе на колени.
- Дети, - взмолился он ненатурально, - дети, вы же "сказоцку" просили.
Дети загалдели, кто-то выключил свет, Кешка выволок из облюбованного ящика
несколько поломаных хозяйских свечей. В комнате было тепло, гроза за
окнами казалась далекой и не мокрой. Уютно потрескивали свечи, с которых
Кешка послюнявленными пальцами снимал нагар. Глаза слушателей были
внимательны, и Хальк почувствовал, что не просто так эта сказка, что-то
будет... в воздухе сгустилось предощущение. Впервые он без боли вспомнил
Алису. Только на Ирочку не смотреть... и хорошо, что Гая нету. В некоторых
людях цинизм - как физическое уродство, совершенно непереносимо.
Только это будет не сказка.

... Дверь была сломана. Самым зверским образом. Видимо, неизвестные злодеи
делали это долго и с упоением, под покровом ночи выдирая из косяка замок.
Золотились под солнышком рыжие щепки, широкий луч проникал в дыру,
оставшуюся от хитрого с нежным звоном устройства, и Гай, сидя перед дверью
на корточках, морщился, потому что луч этот бил ему прямо в глаза. Замок
валялся тут же, сверкал хромированными деталями, нагло отрицая версию о
корысти бандитов. Рядом с замком, возя сандалькой по сырым доскам террасы,
стоял Кешка. Голова у Сорэна-младшего была повинно опущена, он сопел,
пыхтел и глотал слезы. И молчал, как партизан. А Гай, пылая педагогическим
рвением, рассказывал брату, какая тот скотина, каторжник, вахлак и
оболтус. Это ж додуматься! Чужая вещь, музейная, можно сказать! В общем,
счас он позвонит в город, и за Кешкой приедет полиция.
- Так что иди и собирай вещи.
Кешка поднял на старшего брата несусветно красивые, полные слез глаза.
- Сам ты каторжник. Я на тебя жаловаться буду.
Гай по-птичьи заглянул в дыру одним глазом. Непонятно, что он там увидел,
только обрадовался Кешкиным словам как-то не по-хорошему.
- Иди-иди, жалуйся, - сказал он. - Кто тебе поверит, бандиту. Я еще деду
напишу, как ты кузена тут подвел. И вообще.
Кешка наконец заплакал. Но просто так плакать он не умел, не тот это был
ребенок. Вместе со слезами на Гая обрушились яростные вопли.
- Феодал! - орал ребенок, размазывая сопли по щекам. - Деспот! Ты!.. Краон
недобитый!
- Чего?
- Того! - рявкнул Кешка и бросился вон.
Гай только плечами пожал. Не побежит он следом, пускай Кешенька и не
надеется. Вот побегает и назад вернется, тогда Гай ему пропишет... и за
замок, и за прочие художества. Он поднял с пола раскуроченный механизм,
задумчиво покачал на ладони. Внутри замка что-то откликнулось мелодичным
звоном. Гай ощутил прилив бессильного бешенства. Потом услышал скрип досок
под чужими шагами. Опять эти обормоты. Гай поднял глаза. Над ним с
непередаваемым выражением на лицах стояли двое: Саша Миксот, эсквайр, и
старший воспитатель. Вдалеке, на травке, с удобствами расположились
остальные.
- Вот, - нервно изрек Гай, протягивая замок. Голос трагически дрогнул. -