"Шамиль Ракипов. Прекрасны ли зори?.." - читать интересную книгу автора

Ивана, какими они были в детстве, дознаться, как жили до военной службы. А
об этом в архивах пока ничего не нашлось. Правда, сами пограничники, те, что
из Татарстана, говорят, будто Гильфан родился в Татарии, а прибывшие на
службу с Украины уверяют, что и Гильфан, и Иван родом из Донбасса. Кто же из
них прав?.. Очень просили пограничники написать им подробно всю правду.
В окно видно, как вдалеке в прозрачной синеватой дымке медленно
проплывают, постепенно уменьшаясь, растворяясь в воздухе, две пограничные
сопки - Безымянная и Заозерная. Недавно я карабкался по их каменистым
склонам, где все еще отчетливо видны следы извилистых окопов. Сколько же
понадобилось солдатского пота, чтобы выдолбить их здесь маленькими саперными
лопатками! Пустынно вокруг. И тишина. Словно всегда здесь было так тихо и
спокойно. Только заросшие травой и цветами окопы напоминают, что 29 июля
1938 года именно на этом месте пытались перейти нашу границу самураи...
А пониже, чуть в стороне, свинцово поблескивает погруженное в дремоту
озеро Хасан. Недвижен тростник на его берегу, словно боится пробудить своим
шепотом усталое озеро. Торчат из водной глади камышовые стрелки, похожие на
шомполы винтовок. Только изредка всплеснет хвостом рыба - и долго расходятся
по поверхности озера круги...
Перед глазами вновь возникают улыбчивые лица пограничников, с которыми
я успел сдружиться за короткий срок. Они проводили меня на станцию, долго
махали вслед руками. Я отправился в дорогу, чтобы исполнить их наказ: узнать
все о жизни двух героев.

Многолюдная и шумная Москва расцвечена кумачом трепещущих на ветру
флагов, плакатов и словно бы улыбается всем прибывшим приветливо и радостно.
Поезд замирает у перрона Казанского вокзала.
Я уже неоднократно бывал здесь. И всякий раз Москва кажется иной,
помолодевшей. Как хорошо пройтись пешком по ее проспектам и улицам! Она
очаровывает каждого.
Как всегда, прихожу на Красную площадь. Несколько минут стою в молчании
перед Мавзолеем...
Бьют кремлевские куранты. Люди всей страны по ним сверяют часы. Я тоже
перевел стрелки часов на московское время.
На площади многолюдно. Все спешат, у каждого дела. Я тоже не забыл,
ради чего приехал в столицу.
Приехал я не один. С Гильфаном приехал. Сколько дней был в пути -
столько дней непрестанно думал о нем, мысленно разговаривал с ним. И Гильфан
ожил в моем воображении. Словно бы зашел в купе и сел напротив. Я
внимательно вглядывался, стараясь припомнить, каким он изображен на
фотографиях.
Наконец я на проспекте Ленина. Ищу дом номер двадцать восемь. Искать
долго не приходится: дом большой, многоэтажный - виден издалека. Напротив
него, через улицу, - тенистый сквер. Гильфан и Иван, возвратясь из военной
академии после занятий, часто по вечерам отдыхали в этом сквере. Тогда
деревья еще были небольшие, а сейчас вон как поднялись.
В Токио оба друга отбыли из этого дома. Перед отъездом всю ночь провели
без сна. Разговаривали. Им было о чем поговорить, что вспомнить...
Медленно поднимаюсь по широким ступеням. Касаюсь красивых ажурных
перил, которые словно еще хранят тепло Гильфановых рук.
Чьи-то громкие голоса возвращают меня к действительности. Звуки шагов