"Шамиль Ракипов. О чем грустят кипарисы " - читать интересную книгу автора

другая программа. Тайком от командования она подала рапорт с просьбой
направить ее на фронт. Что случилось с мужем и как он отнесется к ее
поступку, она могла только гадать. Труднее всего было оторвать от себя
ребенка. Если бы она оставляла его у родных людей, это был бы "типичный
случай", так поступали многие, но у нее такой возможности не было. Старушка
из соседнего дома сама предложила свои услуги, обещала ухаживать за
девочкой, как за родной внучкой, но, как выяснилось позднее, своего обещания
не выполнила...
Тренируя летчиков в глубоком тылу, Нина целые дни проводила в воздухе,
а здесь, на фронте, изнывала пока на карантине. Внешне она казалась
спокойной, но мы понимали ее состояние.
Когда карантин кончился, Бершанская передала Нину в руки командира
звена Нины Худяковой, начались тренировочные полеты. Экзамен был трудным:
Алцыбеева выполняла сложную летную программу, сидя "под колпаком", в
закрытой кабине, ориентируясь только по приборам.
В кабине "По-2" четыре прибора: указатель скорости, высотомер, компас и
указатель поворотов. Пользуясь ими, надо было точно выдерживать заданный
курс, производить мелкие и глубокие виражи, боевые развороты, вводить
самолет в штопор и выводить из него. Всю программу Алцыбеева выполнила
безупречно.
Ночные тренировки проходили не так гладко. На тыловых аэродромах
посадочное "Т" состоит из двадцати фонарей, их видно со всех сторон, с любой
точки круга, а у нас всего три слабеньких огонька, заметных лишь с одного
направления. Сверху их обнаружить невозможно. Даже самые опытные летчики из
новоприбывших в этих условиях вели себя, по выражению Худяковой, как слепые
котята. Алцыбеева "прозрела" лишь после шестого вылета.
Зачеты у всех новичков принимала заместитель командира полка капитан
Серафима Амосова. Эта коренная сибирячка, высокая, сероглазая, стройная,
была одной из самых неутомимых тружениц нашего полка. Рожденная летать, она
до войны с отличием окончила летную школу, водила самолеты по трассе
Москва - Иркутск. Подчиненные ее побаивались, хотя она никогда не повышала
голоса. Спокойная, немногословная Амосова умело руководила полетами, лучшего
заместителя у Бершанской просто не могло быть.
Восемь экипажей нашего полка под командованием Амосовой в сентябре 1943
были направлены в помощь наземным войскам, которые сражались под
Новороссийском. В эту группу я не попала, о ее действиях мне рассказывали
Лейла, ее штурман Руфа Гашева и другие девушки.
Морские летчики встретили девушек дружелюбно, но с оттенком
снисходительности: "Девчачья эскадрилья". Предупреждали: к Новороссийску не
подступиться. Девушки отшучивались: "Смотря кому!" Амосова собрала экипажи,
познакомила с первым заданием: нанести удар по огневым точкам противника.
Напутствие было кратким:
- Помните, боевые подруги, мы представляем здесь воздушную гвардию.
Будем работать дружно, быстро, с максимальным напряжением.
В первый же вечер Амосова подала заявку на такое количество бомб, что
начальник боепитания растерялся:
- Вы нас разорите!
Началась первая боевая ночь-максимум. На аэродром пришли свободные от
полетов морские летчики, старшие командиры. Самолеты улетали и возвращались,
девушки-вооруженцы превзошли себя: интервал между вылетами не превышал трех