"Шамиль Ракипов. О чем грустят кипарисы " - читать интересную книгу автора

плясунью, смелого и умного летчика.
Пройдет много лет, окончится война. И на месте трех могил люди построят
красивый мраморный памятник.
Это будет стройная девушка с задорно закинутой назад головой. Кругом
будет много прекрасных цветов. И матери скажут своим маленьким детям: "Здесь
похоронены летчицы".
Дети с уважением и любопытством будут смотреть на красивую мраморную
девушку и плести венки на каменных ступенях памятника". Я многие ее записи
помню наизусть. Хочешь, почитаю?
- Да, читай.
Лейла продолжала:
"Я опять у себя в части. Приехала сюда два дня назад. Не знаю,
принимают ли кого-нибудь лучше, чем приняли и встретили меня девушки...
Девушки наши все с орденами. И все стали такие красивые!..
Сделали пять вылетов. Из них три были замечательными - два взрыва с
клубами дыма и один огненный взрыв с пожаром на всю ночь...
Вчера в полетах все время думала о постороннем. Я стою перед жизнью,
огромной и сложной. В эту жизнь я завтра должна вступить. Сколько радостных
чувств и огромного счастья в этом маленьком слове - жить!.. И это тогда,
когда по самолету стали бить зенитки...
Вчера, как всегда, опять работали. В первый же полет подорвали склад
горючего. Огромный пожар так и горел всю. ночь. А девушки, чудачки, все
поздравляли меня за такой удачный удар.
Фашисты удирают. Но погода, увы, заодно с ними. Все время туман, низкая
облачность, а здесь гористая местность, в "молоке" не налетаешь...
С утра нас застал туман. Никак не могли вылететь. Только к полудню полк
поднялся и перелетел на другую площадку. Но оказалось, что наша передовая
группа наземников уже поехала дальше. Мы мерзли у своих машин. Потом мы с
Ниной Худяковой улеглись спать на крылья. Холодно, а не встаем. Но все-таки
решили встать и пошли греться к лампе. Оказалось, Дуся варила в котелке
фасоль. Мы приняли активное участие, я даже палец себе обожгла. У Руфы была
соль, у меня - самое главное - ложка. А вместо воды бросали в котелок снег.
Когда фасоль перестала быть твердой, мы собрали около котелка всю эскадрилью
и одной ложкой по очереди вкруговую ели фасоль.
Погода была безнадежно плохой.
После команды "Отбой" нужно было километра за два идти в станицу. Спали
на соломе в холодной хате.
А сегодня с утра непроходимый туман. Снова на аэродроме. И опять нельзя
летать...
Вчера летали бомбить аэродром. Там "миллион прожекторов". И Натке
Меклин они снятся сегодня. Проснулась и села на кровати. "Натка, ты чего?" -
"Понимаешь, не могу уснуть - все время прожекторы снятся..."
У меня болит там, внутри... А вот ведь какая я! С тоской, с большой и
тяжелой, могу петь, смеяться и шутить: никто, глядя со стороны, не проник бы
в душу..."
Лейла замолчала, мы медленно побрели вдоль берега, наблюдая за чайками.
"Если останусь жива, - подумала я, - непременно расскажу детям и внукам о
наших чудесных девушках".
- Спеть, что ли? - спросила Лейла. - Помнишь, какой-то неизвестный
пехотинец прислал в полк стихотворение? Я придумала мелодию, послушай!