"Лана Райберг. Лестница в небо или Записки провинциалки " - читать интересную книгу автора

инструкторами и секретарями были чернокожие женщины. Сердобольная хохлушка,
непонятно каким образом затесавшаяся на государственную работу, - предел
мечтаний всех иммигрантов, помогла мне устроиться на курсы. Рекомендательные
письма, коробка шоколадных конфет и кружевной, собственноручно сплетенный,
воротничок сделали свое дело.
Чтобы получить самую низкооплачиваемую и непрестижную работу, пришлось
пройти недельный курс лекций, практические занятия и тест, сравнимый по
сложности с экзаменом на звание доктора. Усилия увенчались получением
сертификата с загадочной аббревиатурой Р. С. Накануне вступления на пост мы
выпили, всплакнули. Тамара, которая мне уже была как сестра, помогла собрать
все самое необходимое. С меня взяли слово звонить, приходить на выходные и
разрешили держать у них свои вещи.
Вооруженная сумкой, в которой был полный боекомплект, то есть -
простыня, полотенце, ложка, кружка, тарелка, маленькая кастрюлька и личные
вещи, я прибыла по указанному в направлении адресу в вышеупомянутый переулок
в понедельник в девять часов утра и с замиранием сердца позвонила в
обшарпанную дверь обшитого дранкой двухэтажного дома, худого, зажатого с
обеих сторон забором и мощными стволами деревьев. Мне открыла миловидная
женщина, очень приветливая, и пока я поднималась за ней по узкой и крутой
лестнице на второй этаж, засыпала меня вопросами. Спросив, откуда мой акцент
и узнав, что я из России, она буквально зашлась от восторга. Оказывается, ее
мама, за которой теперь мне предстояло ухаживать двадцать четыре часа в
сутки, семь дней в неделю, была трехлетней девочкой привезена родителями из
Бобруйска в начале века, но русский язык в их семье был утрачен
безвозвратно. Так объяснилось происхождение имени Айрин, то есть Ирина.
Сарра была очень любезна. Она провела новоиспеченную хомматенду по всей
квартире, показала спальню матери и комнату для меня - махонькую, с
продавленным диваном и полуразвалившимся бюро. Узкое окно почти закрывала
крона пышно разросшегося дерева, и в комнату заглядывала любопытная белка. У
окна стоял низенький круглый столик, и на этом спартанская обстановка
исчерпывалась. С видимым удовольствием Сарра откланялась - она спешила на
работу, и я осталась наедине с подопечной.
Царственного вида дама восседала на кухне за огромным круглым столом.
По-бычьи наклонив голову и глядя сквозь толстые стекла очков, она читала
потрепанную книгу с желтыми страницами, беззвучно шевеля губами. Я с опаской
примостилась напротив и кашлянула, призывая познакомиться.
Не поднимая глаз от испещренных непонятными знаками страниц, она
величественно взмахнула рукой - так прогоняют глупую приставучую курицу.
Я ушла в свою комнату, в которой не было дверей, и принялась
обживаться - разложила белье в ящиках комода, расставила сверху какие-то
безделушки, дорогие сердцу и странствующие со мной по миру.
Так началось это почти двухлетнее добровольно-вынужденное заточение в
полуразвалившемся доме, этот странный союз, основанный на вражде, ненависти,
желании понять и принять, терпении и взаимной зависимости.
Каждое утро начиналось одинаково - сначала Ханигман принимала ванну,
потом я варила ей кашу. Нехитрые процедуры были возведены до ритуала
священнодействия, правда, одностороннего - она балдела, я же тихо бесилась.
Пока Ханигман нежилась в пенистой воде, я уныло сидела на унитазе и прела от
влажного и спертого воздуха - она боялась оставаться в ванной комнате одна и
не позволяла открыть дверь, чтобы ей не надуло. Потом, дрожа от отвращения,