"Богомил Райнов. Черные лебеди" - читать интересную книгу автора

Она вышла из театра и тут же очутилась в обществе виолончелиста. Ну и
настойчивый, однако.
- Мое приглашение выпить кофе с коньяком все еще в силе,- заверил он
ее, идя вслед за ней.
Она, естественно, не ответила. Не хватало еще разговаривать с этим
пошляком.
- Не подумайте, что я хочу вас напоить,- продолжал виолончелист.- А тем
более приставать. Но вы одиноки, Я - тоже. Я хотел бы поговорить с вами о
тоске


49

одиночества... И, если можно, разогнать ее.
Не слушая его болтовни, она свернула за угол, на другую улицу, и он,
как всегда, потащился за ней. Одна из трех безликих улиц ее ежедневного
маршрута к дому была еще более безлика сейчас, в темноте, лишь кое-где
освещенная тусклым светом желтых фонарей. Улица эта не отличалась от улиц
любого другого города, и она шла по ней в сопровождении какого-то типа, о
котором не знала ничего, кроме того, что он играет на виолончели и что он
страшный нахал.
- Где вы видали такого дурака, как я? - спросил он вдруг.- И в моем-то
возрасте! Разве то, что я столько дней за вами хожу, ничего вам не говорит?
Виолетта почти не видела его. И, может быть, именно потому, что не
видела, она чувствовала - его присутствие как-то действует на нее. То ли
потому, что от него веяло какой-то силой в сочетании с юношеским
легкомыслием. То ли потому, что к ней давно не прикасался мужчина. Или
потому, что в его голосе вдруг прозвучала какая-то нотка искренности.
- Я уже давно к вам присматриваюсь. Я даже расспрашивал о вас. Оставь
ее, говорят, она не горячей мороженого. Но что мне делать, если это сильнее
меня.
Он продолжал излагать предысторию своего увлечения, и Виолетта,
пожалуй, начала его слушать, во всяком случае, когда она поняла, что прошла
свой дом, было уже поздно.
- Вы влюблены? - услышала она вдруг свой собственный голос.
И вправду совсем теплый голос. Если б мороженое могло говорить, оно
говорило бы, вероятно, точно так же.
- Ну... да... как бы глупо это ни звучало...- пробормотал он с
неожиданным смущением.
Она была не настолько наивна, чтобы поверить и броситься ему на шею.
Она, конечно, не верила и все-таки чувствовала, что в ней зашевелились
какие-то смутные и тайные желания: а почему бы... один вечер...
один-единственный вечер... сегодня или завтра... без обещаний и без
повторения.
"Ладно, хватит! - сказала она себе.- Повернись и ступай домой!" Она не
разыгрывала из себя недотрогу, но именно потому, что она не была недотрогой,
она


50