"Николай Раевский. Дневник галлиполийца" - читать интересную книгу автора

Университете лекции по тифам). Накормила нас хорошим борщом. Ночью все время
не давали спать солдаты пулеметных курсов, выгонявшие подводы. Крику и слез
была масса, спрятавшегося в соломе хозяина по ошибке едва не застрелили, но
в конце концов он благополучно уехал.
Хозяйка все время ноет и убеждает нас прекратить войну "хотя бы на
зиму". Многие уже последовали ее совету и "прекратили войну на зиму", но
только в более деликатной форме - устроились в более или менее глубокий тыл.
Ш. уже несколько раз спрашивал меня, добродушно, впрочем, куда я, мол,
намерен уезжать зимой. Пока есть силы - никуда, а если свалюсь, как и в
прошлые годы, - не моя будет вина. Единственно, впрочем, куда бы я охотно
поехал (месяца на два), - это помощником руководителя в Артиллерийскую
школу, но вряд ли при изменившемся составе школьного начальства полковник А.
может меня теперь пригласить.
Летом, когда я возвращался на фронт, А. спросил меня, соглашусь ли я
командовать тяжелой полевой батареей, если мне это предложат. Я сделал
большие глаза и спросил прежде всего, каким образом мне могут предложить
батарею, когда я не кадровый офицер и мне 26 лет... Оказывается, Ставка
предполагает сформировать несколько батарей, командиры которых могли бы в
случае необходимости летать и наблюдать. Решили почему-то, что такого рода
командиры должны быть не старше 30 лет и, если формирование осуществится,
назначения будут сделаны совершенно вне зависимости от старшинства.
Было бы глупо отказываться, и в принципе я согласился, но просил А.
держать это пока в совершенном секрете. Иначе мое положение в нашей батарее
стало бы совершенно невозможным. Пока об этих батареях ни слуху ни духу.
Думаю, что они остались в области разговоров.
18 октября.
Конец был вчера совсем близок.
21 октября.
Как в тумане прошли предыдущие дни. Вчера приехал на подводе в
Феодосию. Сейчас сижу в неотопленном номере гостиницы "Астория" и...
(несколько слов стерлось). Удивительно счастливо я отделался. Конница
Буденного была в полуверсте, не больше, от станции Ново-Алексеевка в тот
момент, когда я пешком, по ровному полю бежал из эшелона авиационных баз.
Постараюсь восстановить в памяти события, насколько это можно сделать после
той моральной и физической встряски, какую пришлось пережить. 17-го утром,
после хорошего завтрака, не торопясь и совершенно ничего не подозревая, я
выехал из Петровского в Рыково (станция ж.д.). Несколько странное
впечатление произвел на меня только внезапный переезд штаба Армии из Рыкова
в Крым, о чем мне сообщил писарь Л., ехавший вместе со мной. Когда выехали
на большую дорогу и я увидел колонну спешно отходивших обозов, стало ясно,
что где-то неладно, но в чем дело - никто сказать не мог. Наконец в Рыкове
узнаю от какого-то полковника, что армия Буденного{4} заняла Богдановку и
явно будет резать железную дорогу на Севастополь. Ехать обратно на север
было нельзя - там, судя по всему, шла еще одна кавалерийская группа и все
тыловые учреждения панически бежали. Взяв своих солдат Т. и Х., сел в поезд
авиабазы, отходивший первым, и через полчаса мы тронулись. Удобный, теплый
вагон. Масса офицеров и дам с детьми. Настроены почти все панически, но
полная надежда проскочить. Два аэроплана, охранявшие свои базы, донесли, что
противник только что выступил из Богдановки и сразу, очевидно, к дороге
подойти не может.