"Лидия Раевская. Мама Стифлера: Все идет по плану..." - читать интересную книгу автора

Сижу. Глаза слезяцца. Нос распух от вдыхания миазмов. Башку щиплет, и
что-то там потрескивает.
Возвращаецца Сёма, неся в руках полиэтиленовую шапочку и папину
ондатровую шапку.
- Сиди, не шевелись. - Командует она, и напяливает на меня поочерёдно
шапочку для душа, и папашины меха.
- А папа меня не атпиздит? - тихо спрашиваю я, и морщусь. Под этими
девайсами стало нестерпимо жарко, и башка зачесалась так, слово среди
размоченного в кошачьем ссанье гидропирита, миллиардами вшей было затеяно
соцсоревнование "Кто быстрее выжрет Лиде моск"
- Атпиздит конечно. Если с работы вернёцца раньше. - Сёма всегда была
реалисткой. - Он во сколько приходит с работы?
- В восемь... - отвечаю, и зубами скриплю. Терпеть больше сил нету
никаких.
- Значит, час у нас ещё в запасе есть, не сцы. Тебе ещё десять минут
сидеть осталось.
Последующие десять минут были самыми страшными в моей жизни. Пару лет
спустя, лёжа в родильном кресле, я не орала как все порядочные бабы, а
мерзко хихикала, вспоминая те десять минут. Ибо родить мне было легче, чем
выдержать ту нечеловеческую процедуру.
- Всё. Смываем.
Голос Сёмы прозвучал как в тумане.
- Мир вашему дому, чукчи. - слева послышался совершенно не Сёмин
голос. - Ушы мёрзнут, доча?
Пиздец. Вернулся папа.
*Титры. Папа. Триццати семи лет отроду. Мужыг. С бородой. Характер
суровый, но чувство юмора всё окупает. Пизды точно не даст, но заподъёбывать
может до смерти*
- Я крашу волосы. - Ответила я, и, наклонившись, вытерла слезящие глаза
о папин рукав.
- Зачем ты красишь волосы мочой? - серьёзно осведомился папа, и склонил
голову на бок.
- Это не моча. Это краска.
- Никогда не видел краску, которая воняет ссаньём! - развеселился папа,
и поинтересовался: - моя шапка должна добавить твоим волосам пышности и
блеска? Дай позырить!
С этими словами папа содрал с меня девайсы, и заорал:
- Вы ёбнулись, девки??!!
Я тоже заорала, ещё не зная даже почему.
- Ну что вы её напугали, а? - Сёма попыталась выпихнуть моего папу из
комнаты, и пояснила: - этот дым от неё идёт, потому что гидропирит был
свежый очень, понимаете?
- Не понимаю. - ответил папа, и не пожелал выпихивацца из комнаты.
- Сразу видно - вы не парикмахер. - Отрезала Сёма, и потрогала мои
волосы. - Идём смывать. Кажецца всё.
Я встала, и на негнущихся ногах пошла в ванную. Папа шёл за мной,
размахивая газетой "Московский Комсомолец", и открывая по пути все окна и
двери в доме.
Сёма поставила меня раком над ванной, и принялась смывать с меня свежый
гидропирит душем.