"Борис Раевский. В нашу пользу (рассказы)" - читать интересную книгу автора

Борис Маркович Раевский

В нашу пользу : рассказы

15 УТРОМ - 15 ВЕЧЕРОМ

На письменном столе стоит бронзовая фигурка штангиста; мускулы его
груди, рук, плеч предельно напряжены, - вероятно, он выжимает рекордный вес.
Рядом на столе лежит штанга - да, да, металлическая штанга. Только
маленькая. Но совсем как настоящая. И даже "блины" на нее навешаны. А на
полу возле стола чернеет двухпудовая гиря; это уже настоящая. И гантели.
На верхней доске книжного стеллажа выстроились в ряд кубки и статуэтки.
Сплошь штангисты. Вот один - чугунный, - присев, левой рукой рвет штангу.
Лицо его искажено: да, нелегко. Другой - высеченный из камня - стоит перед
штангой молчаливый, сосредоточенный. Сейчас он попробует взять вес. В эти
последние секунды перед решающим рывком он собирает воедино все свои силы,
всю волю...
...Передо мной сидит сам хозяин квартиры - Юлий Петрович Старое,
штангист, бывший чемпион Европы в полусреднем весе, уже немолодой,
молчаливый, спокойный. Он в пижаме, выделяется его шея - короткая, толстая,
монолитная, как столб. И на ней прочно посажена голова, тоже массивная, с
круто нависающим лбом.
- Что же вас интересует? - спрашивает Юлий Петрович.
Я объясняю: мне поручено написать очерк к пятидесятилетию Старова,
рассказать читателям о его спортивном пути.
Юлий Петрович улыбается:
- Это долго...
Он задумывается. Видимо, не знает, с чего начать. Как и всякий
журналист, я не раз вел подобные беседы. Спешу на помощь:
- Как вы начали заниматься спортом?
Юлий Петрович долго думает, глаза его смотрят в пол, на лице появляется
странное, отсутствующее выражение, и я догадываюсь: Юлий Петрович сейчас,
как сказал один поэт, блуждает по тропинкам своего далекого детства.
Он отвечает загадочно:
- Пожалуй, всему причиной - Яшка Кривоносый...

Заовражная улица, петляя, взбиралась на гору, почти к самым стенам
монастыря. Хотя прошло уже шесть лет после революции, монастырь еще жил:
по-прежнему копались на огородах молчаливые монахи, по-прежнему мелькали их
черные одежды на базаре и на мельнице. Здесь, возле монастыря, на окраине
маленького городка рос Юлька Старов, по прозвищу Юла.
В их домишке вечно стоял кислый, тяжелый дух: это пахла шерсть, - отец
катал валенки. Пахли и шкуры, которые отец дубил: одним валянием не
прокормиться. И от Юлькиной одежды тоже всегда пахло. "Псиной", - смеялись
мальчишки.
Лицо у отца было тоже какое-то мятое, унылое, словно прокисшее. И нос
длинный, унылый. Всю жизнь его преследовали несчастья: то пожар, то старший
сын утонул, то самого так скрутила лихоманка, чуть не умер.
В школу Юльке ходить далеко: по всей Заовражной, мимо "Парикмахерского
заведения братьев Жан" (все знали, что хозяин и единственный парикмахер