"Борис Маркович Раевский. Пусть победит сильнейший (рассказы) " - читать интересную книгу автора

ненормированный, как, скажем, у министра, - это раз; за свой стадион он
отвечает головой, как, к примеру, директор за свой завод, - это два; а
в-третьих, без него тут был бы полный ералаш.
И вот четыре дня стадион без "хозяина". Мячи, сетки, копья, рулетки и
секундомеры временно выдавала секретарь-машинистка из заводоуправления. Она
деликатно брала гранату самыми кончиками тоненьких пальчиков и клала ее в
ящик так осторожно, словно боялась, что граната взорвется.
В каморке под трибуной, раскаленной отвесными лучами солнца, было
душно, как в бане, но машинистка всегда носила платье с длинными рукавами,
чулки и туфли на тоненьком высоченном каблучке. Когда она приходила на
работу и уходила домой, на земле от этих каблучков оставались два ряда
глубоких ямок.
- Осиротел наш стадион, - печально вздохнул Генька, лежа в одних
трусиках на скамейке, на самом верху трибуны.
Мы молча согласились с ним.
Генька очень любил загорать и уже к началу лета становился таким
неестественно черным, что однажды школьники даже приняли его за члена
африканской делегации, гостившей в то время в Ленинграде.
- Говорят, скоро новый сторож прикатит, - переворачиваясь на левый бок,
сообщил Генька.
Он всегда узнавал все раньше других.
- Говорят, аж из-под Пскова старикашку выписали, - лениво продолжал
Генька и легонько отстранил Бориса, чтобы тот головой не бросал тень ему на
ноги. - В Ленинграде, видимо, специалиста не нашлось...
Генька на прошлой неделе получил сразу два повышения: стал токарем
пятого разряда и прыгуном третьего. Теперь он очень зазнавался и считал, что
токарь четвертого разряда - это не токарь, а на спортсменов-неразрядников
вообще не обращал внимания.
Мы знали это и при случае подтрунивали над Генькой, но сейчас воздух
был таким теплым и ветерок так чудесно обвевал тело, что все размякли и
спорить не хотелось. Да к тому же мы любили дядю Федю, поэтому к его
будущему заместителю - кто бы он ни был - заранее относились недоверчиво.
Второго такого, как дядя Федя, не найдешь.
Но постепенно нам надоело ворчание Геньки. Даже самый невозмутимый из
нашей компании - коренастый Витя Желтков - и тот не вытерпел.
- Что тебе покоя не дает старикан?! - сказал он Геньке. - Еще в глаза
не видал, а уже прицепился...
Время было раннее. День будний. На стадионе, кроме нас пятерых -
никого. Только несколько мальчишек на футбольном поле упрямо забивали мяч в
одни ворота. Мы работали в вечернюю смену и уже с утра пропадали на
стадионе.
Занятия нашей заводской легкоатлетической секции проводились два раза в
неделю, но в эти чудесные летние деньки мы пользовались каждым свободным
часом для добавочной самостоятельной тренировки. Наши тоненькие тетрадочки -
"дневники самоконтроля", которые мы недавно завели по совету инструктора и
аккуратно вписывали в них все свои тренировки, - уже кончались, а Желтков
залез даже на обложку.
- Приедет какой-нибудь старый глухарь, - ворчал Генька, переворачиваясь
на другой бок. - В спорте ни бе, ни ме, ни кукареку. Он в деревне, наверно,
гусей пас, а тут ему стадион доверяют...