"Борис Маркович Раевский. Товарищ Богдан " - читать интересную книгу автора

невесты. И никогда не было!
- А теперь будет! - усмехнулся Бабушкин.
Он усадил взволнованного студента на табурет.
- Эту девушку, очевидно, направил комитет партии, - сказал Иван
Васильевич. - Вероятно, на воле хотят установить с нами прочную, постоянную
связь. И передачу "невеста", наверно, принесла...
- Но почему обязательно "невеста"? - раздраженно воскликнул Исай,
вскочив с табурета. - Могла бы эта женщина назваться тетей, сестрой. Ну, на
худой конец - племянницей! "Невеста"! Выдумают тоже! Ведь на свидании
присутствует надзиратель. А с невестой любезничать надо! Чувства проявлять!
Нет, не могу!
Он бросился на нары и отвернулся к стене.
- Успокойтесь, Исай, - сказал Бабушкин. - Комитет поступил правильно.
Выдать себя за вашу тетю или сестру эта девушка не могла. По паспорту и
другим документам тюремщики сразу обнаружили бы обман. А невестой любая
девушка может быть. Не придерешься!
- Но как же я буду беседовать с моей горячо любимой "невестой"? Ведь
даже имени ее не знаю! - схватился за голову Исай. - Позову: "Таня"! А она
вовсе Маня! Надзиратель сразу поймет: дело нечисто.
- Ничего, - успокоил Бабушкин. - Называйте ее почаще "милая",
"дорогая", а по имени не зовите...
Исай лег на нары. Так, молча, пролежал несколько минут. Бабушкин
исподтишка наблюдал за ним. Кажется, успокоился. Вот и хорошо!
Но вдруг студент вскочил.
- Все равно не пойду! А если в комнате для свиданий окажутся две
женщины? - нервно выкрикнул он. - Одна - ко мне, а другая - еще к
кому-нибудь. К какой же мне обратиться? Кошмар! Жених перепутал свою
невесту! Нет, не пойду!
- Спокойней, юноша, - сказал Бабушкин. - Надо схитрить. Когда вас
введут в комнату, вы так у порога и стойте. Вперед не идите. Если там
окажутся две женщины, то ваша "невеста" сообразит и даст вам какой-нибудь
знак. Чтоб вы ее с чужой не перепутали. Все будет отлично!
Исай постепенно успокоился.
Вскоре надзиратель провел его в тюремную канцелярию. Исая предупредили:
свидание дается на двадцать минут, говорить можно только на личные, семейные
темы.
"Хоть бы там оказалась только одна женщина! Только бы одна!" - не
слушая тюремщика, мысленно твердил Исай.
- О политике беседовать запрещено, - строго сказал тюремщик и повел
Исая в комнату для свиданий.
"Хоть бы одна! Одна!" - на ходу повторял про себя Исай.
Как и договорились с Бабушкиным, он, войдя, стал на пороге.
Комната была большая, почти зал. Посреди, от пола до потолка, - две
решетки. Между ними - узкий коридор, по которому неторопливо прогуливался
тюремщик.
К счастью, во второй половине комнаты оказалась лишь одна девушка. И,
видимо, неглупая и решительная. Когда Исая ввели, она сидела на скамье,
отделенная от него двумя решетками. Смущенный студент не успел еще даже
толком разглядеть ее, как девушка вдруг вскрикнула, бросилась к решетке,
вцепилась в нее обеими руками: