"Ирина Радунская. Джунгли (Повесть) " - читать интересную книгу автора

когда такси остановилось на Юнион-сквер у подъезда старого серого дома, в
котором помещалась контора моего отца.
На площадке второго этажа висела строгая табличка с надписью
"В. Бронкс" и под нею кнопка. Звонка не было слышно, но дверь отворилась,
и толстенький человечек, поклонившись, сказал:
- Доброе утро, мисс Бронкс, разрешите представиться, Генри Смит к
вашим услугам. - И, отступив в сторону, добавил: - Разрешите проводить вас
к вашему отцу.
Он открыл остекленную дверь старинного книжного шкафа, которая, к
моему удивлению, повернулась вместе с полками и корешками книг. За ней
оказалась вторая дверь, обитая черной кожей. Я подумала: "Как в романе" -
и прошла мимо посторонившегося мистера Смита.
Отец поднимался из-за стола, на котором лежали какие-то бумаги, и,
улыбаясь, протягивал мне руку. Второй рукой он указывал на кресло, стоящее
перед столом.
Невольно вспомнилось, как ректор университета во время моего
прощального визита вышел из-за стола и, пока я пересекала кабинет, сделал
мне навстречу не менее десяти шагов.
Пожав руку отца, я взглянула на неудобное кресло, которое,
по-видимому, допускало лишь две позы - независимо развалиться в его
глубинах или остаться сидеть на краешке, не опираясь на спинку, а в лучшем
случае - прислонясь к ручке. При современной моде первая поза была бы
слишком вызывающей и не подходила даже для встречи с родным отцом. Я села
на широкую ручку.
- Ты не амазонка, а доктор философии, - сказал отец. Он уже сидел
очень прямо и глядел мне в глаза вопросительно и строго.
Мой отец, Вильям Бронкс, с тех пор как я его помню, отличался
стройной суховатой фигурой спортсмена и седой шевелюрой, разделенной косым
пробором. Впрочем, это была не классическая седина преуспевающего дельца.
Это был цвет смеси перца с солью, причем соли было больше, чем перца, и с
каждой встречей соли прибавлялось. Таким же был и характер отца. Но в
характере все больше преобладал перец.
По-настоящему я узнала отца всего около года назад. Пятилетней
девочкой я попала в провинциальный американский пансион, затем в колледж и
наконец в Калифорнийский университет. Отец навещал меня не чаще раза в
год. Иногда и этого не было. Но деньги аккуратно приходили с пометкой на
бланке: "По поручению, Г. Смит".
Во время последнего приезда отец спросил о моих планах: не собираюсь
ли я замуж, где хотела бы жить? Услышав в ответ "нет" и "не знаю", он
спросил, не хочу ли я жить с ним и помогать в его работе.
Я согласилась, зная из прошлого опыта, что на вопрос о том, где он
живет и чем занимается, ответа не будет. Из научных журналов я знала, что
клиника Вильяма Бронкса добилась полного излечения нескольких безнадежных
больных, страдающих острыми психозами. Отец сказал, что действительно речь
идет о его клинике. Это было все. В статьях говорилось лишь о
специфическом методе лечения, вполне безопасном, но еще не предназначенном
для применения вне этой клиники.
В газетах, правда, появлялись иногда статьи с нападками на клинику
Бронкса, с упреками в нарушении врачебной этики. Но такие статьи служили
скорей рекламой.