"Константин М.Радов. Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные " - читать интересную книгу автора

выступлений и множество желающих посмотреть на чудо-ребенка или позабавить
им своих гостей заставили даже тетушку переменить гнев на милость. Она сразу
поняла своим практическим крестьянским умом, какую пользу можно из меня
извлечь, и принялась за дело всерьез. Меня стали одевать так, чтобы прилично
было показать людям, и даже начали мыть и причесывать. Приглашения следовали
одно за другим, я входил в моду, отрабатывая свой номер с Цицероном то в
одной, то в другой гостиной, подобно дрессированной обезьянке (или ученому
медвежонку, если это сравнение роднее русскому читателю), получая положенную
долю похвал, сластей и подарков, сразу прибиравшихся к рукам хозяйственной
Джулианой. Часто растроганные слушатели дарили даже деньги, что по нашей
бедности и трудному военному времени было особенно кстати. "Это, - говорили
некоторые, - на дальнейшее образование вашему юному таланту". Мои дорогие
родственники и сами понимали, что "юный талант", выставляемый напоказ,
нуждается в образовании, подобно как гусь, выставляемый на продажу - в
откорме. Если худы будут, ничего на них не заработаешь. Однако тратить
деньги на школу, для правильного обучения, тетушка сочла бы несусветной
блажью и чуть ли не святотатством, когда дома есть свой учитель, бесплатный.
Так что дальнейшее мое умственное развитие было поручено опять же дядюшке,
который взялся за него тем охотнее, что это не стоило ему почти никаких
усилий. Он просто сажал меня вместе со своими учениками, независимо от их
возраста и совершенства в науках, и позволял делать то же, что они. Эта
нехитрая метода имела успех поразительный. Я очень быстро научился писать
(правда, сначала печатными буквами, как в книгах, переход к скорописи дался
мне с трудом), а еще мною овладела невероятная страсть к чтению! Я готов был
читать все, что напечатано на бумаге, и делать это в любое время дня и даже
ночи, если она лунная. Дядюшкины книжные запасы, представлявшие весь
тезаурус среднего латиниста, были проглочены полностью в ближайшие три или
четыре года, оказав сильное и совершенно непредсказуемое влияние на мой ум.
В русском языке есть хорошая поговорка: "у него каша в голове", - так можно
сказать о человеке, чьи мозги забиты непереваренной ученостью, как желудок
обжоры - кашей. С чем же сопоставить тогдашнее состояние моей головы, в
пределах этого сравнения? Разве с солдатским котлом перед раздачей!
Представьте, я довольно неплохо был знаком с устройством римского
государства и главными действующими лицами древней истории, но не имел ни
малейшего понятия о хронологии. Да и мудрено было бы его иметь, потому что
никто не позаботился хотя бы выучить меня счету. С грехом пополам, по
нумерации страниц в книгах, я самостоятельно освоил цифры, но только
римские, а с арабскими долго не мог понять, каким образом значение цифры
может меняться в зависимости от ее позиции в числе - позже, когда понял, эта
идея стала для меня настоящим откровением. Римская история как бы заменила
мне волшебные сказки, до которых дети такие охотники, но без точного
представления о течении времени она будто сплющилась, склеилась с
современностью - я с полной серьезностью спрашивал людей, бывавших в Риме,
встречали ли они Цезаря и можно ли простому человеку попасть в Сенат, чтобы
послушать Цицерона.
Конечно, находились взрослые, желающие объяснить ребенку непонятную для
него разницу между прошлым и настоящим. Я выслушивал их с подобающей
вежливостью и не пытался спорить, но упрямо оставался при своих
представлениях - вовсе не по причине тупости. Люди вообще склонны отвергать
самые простые и очевидные истины, если оные по какой-либо причине им