"Город солнца" - читать интересную книгу автора (Ливайн Дэвид)

Глава 2

Кэрол Гэбриэл поправляет белокурый локон, выбившийся из-за уха, и делает глоток кофе. Она пьет свежемолотый «Фолджерс» с мягким приятным вкусом. Ее подруги любят кофе «Старбакс», однако Кэрол считает, что он слишком горький и что те пьют его лишь из-за раскрученной марки.

Она стоит в кухне и смотрит на улицу через небольшое квадратное окно над раковиной. Кэрол ловит себя на мысли, что после переезда сюда она почти все время улыбается. Особенно последние три недели, когда осень расцветила все деревья желтым, оранжевым и красным. Хотя день ясный и солнечный, ей немного не по себе. Вторая чашка кофе подходит к концу – Джейми обычно возвращается домой до того, как она успевает допить первую.

Пол входит на кухню с еще не затянутым на шее галстуком. Он изучает рекламный проспект и поэтому с грохотом натыкается на стул. Стул летит по терракотовой половой плитке, а Пол, сморщившись, потирает колено и бедро. Кэрол оборачивается на шум.

Погашение кредита и процентов по нему. Суммы полученных наличных денег с налоговыми преимуществами и страховкой суммы, выплачиваемой по полису. Пол пока не знает, как лучше представить клиентам эту концепцию, однако заниматься ею нужно уже сейчас. Он садится за стол и с хрустом откусывает уже остывший тост. Страхование жизни; годовые взносы, пособие по смерти застрахованного – аналог индивидуального пенсионного счета по достижении 65 лет, – все это привлекало его в новом районе. Пол расширил здесь свою клиентскую базу, статус его клиентов повысился. Он действует грамотно и наверняка – выплаты за дом, который он приобрел, могут даже в самые плохие месяцы покрываться за счет комиссионных, полученных от продажи страховых полисов. Теперь его задача состоит в том, чтобы таких месяцев было как можно меньше.

Пол жует. Он держит тост в правой руке, а левой щупает свой живот. Живот поддается, а ведь ему всего тридцать пять лет. До тридцати одного года у него был твердокаменный пресс, который он незаметно утратил за последние четыре года. При росте сто восемьдесят четыре сантиметра он был худощавым и, сколько себя помнит, бегал трусцой. Но однажды у него обнаружили костную шпору на пятке. Врач советовал ее удалить, но после операции предстоял долгий период восстановления, поэтому Пол продолжал бегать. Его убеждали, что это не поможет и шпора будет обострять развившийся подошвенный апоневроз, но он никого не слушал. Пол по-прежнему накручивал милю за милей, пока что-то в нем самом вдруг не изменилось, не сломалось, и его пробежкам пришел конец. Работа сделала то, что не удалось сделать боли, – остановила его на полном ходу. Он начал приходить домой уставшим, однако это была совсем не та усталость, которую он испытывал в юности после физической работы. Несколько порций скотча в неделю увеличились до нескольких за вечер, иначе он не мог уснуть. Тогда у него и начал расти живот. Потом Пол начал пить водку. Засыпал после нее быстро, однако форму потерял окончательно.

– Пол, у меня дурное предчувствие, – говорит Кэрол, склоняясь к нему. Теперь она уже сильно обеспокоена. Пол непонимающе смотрит на жену. – Ты не видел Джейми?

– Нет, а что?

– Его до сих пор нет дома.

– Может, он ушел в школу раньше…

На ее лице глубокая озабоченность – ну какой ребенок пойдет в школу раньше времени?

Как взрослый мужчина может быть таким тупым? Эта мысль вдруг вспыхивает в ее сознании. Кэрол сразу же чувствует себя виноватой и изо всех сил пытается подумать о чем-нибудь другом. Безуспешно.

– Да, ты права. – Он допивает кофе, собирает свои страховые проспекты и встает из-за стола.

– Может, у него сломался велосипед? – Кэрол смотрит на него с надеждой.

– Я уже опаздываю, но все-таки проеду по его маршруту, поищу его по дороге в офис. Позвони, если он появится. Я хочу знать, почему…

– Позвони сразу же, как его увидишь. Позвони как можно быстрее, а я проверю, не зашел ли он к Догерти. Может, он у них?

– Да, вполне возможно. – Пол чмокает ее в щеку и идет к двери. Кэрол – как бесчувственный манекен, страх в ее душе все нарастает.

Матери чувствуют беду…


Синий «бьюик-лесабр» Пола колесит по району. Улицы, которые всего час назад были такими тихими, сейчас полны разноголосьем и городским шумом. Малышей везут в детсады на мини-вэнах. Дети постарше стайкой едут в школу на велосипедах. Их старшие братья и сестры – набившись в старенькие и не очень автомобили. На тротуарах множество любителей бега и собачников.

Пол останавливается, увидев знак «Стоп!», который держит в руке пожилая седая женщина с оранжевым поясом. По ее сигналу дорогу перед «бьюиком» переходит толпа восьмилеток, а Пол опускает стекло и спрашивает:

– Вы знаете Джейми Гэбриэла? Вы его, случайно, не видели?

– Это имя мне ни о чем не говорит, – скрипит она прокуренным голосом.

– Он развозит по утрам газеты, – уточняет Пол, сожалея, что не захватил с собой фотографию сына. – Может, у него сломался велосипед?

– Нет, не видела.

Пол разочарованно кивает головой и едет дальше. Поворачивает направо на Тиббс – грязную улочку, всю в пятнах машинного масла. Джейми там нет, и все выглядит как обычно. В полном замешательстве он проезжает маршрут сына до конца, а затем отправляется на работу.


Задира сидит и пьет свое утреннее пиво. Гитарный перебор громом гремит в его голове. Все утро он слушал металл – «Мадвэйн». Минуту назад Задира выключил музыку, однако все еще слышит ее. Задира это умеет. Это одна из многих вещей, которые другие не могут делать, а он может. Он вообще не такой, как все, и знает об этом, но не чувствует себя от этого счастливым. Быть одаренным и быть счастливым – разные вещи. Он представляет себе звучание бас-гитары – не хочет думать больше ни о чем и приходит в себя только от визга шин подъехавшего мини-фургона.

Тэд тяжело вылезает из машины, в руках у него упаковка с шестью банками пива «Блю риббон» и закуска, уже второй раз за день. На этот раз еда из «Макдоналдса», в полном соответствии с его пожеланиями. Тэд идет к дому, который, как бельмо на глазу, портит внешний вид всего района. Краска на стенах давно облупилась, а свежепокрашены только боковые окна. Это окна комнаты, выходящей в холл. Для отвода глаз – это их музыкальная студия. Но пока еще у них никто ничего не спрашивал. Соседи были бы рады, если бы они вместе с этим убогим домом убрались ко всем чертям. Тогда цены на недвижимость в районе сразу резко вырастут.

Тэд входит, снимает солнечные очки и убирает их в карман фланелевой рубашки. Гостиная имеет запущенный вид. На полу ковер, цветом и текстурой напоминающий чечевицу. Вдоль стен – старенькие, истертые до дыр оранжево-зеленые диваны.

Столовая завалена коробками и стаканами от фастфуда. Задира качается на ветхом стуле перед выключенным цветным телевизором, которому лет двадцать. На пакетах от молока пристроена самодельная антенна из фольги, издалека похожая на заячьи уши. Он уставился в темный экран телевизора и слегка покачивает головой в такт музыке, которая слышна только ему одному. Он без рубашки.

– А ты лентяй.

Задира, не отрывая взгляда от телевизора, показывает Тэду средний палец.

– Ты как относишься к работе?

– Ты говорил с Риггсом? – Задира задает вопрос так, как будто Тэд только что вошел в комнату и ничего ему еще не говорил.

– Ну что ты за бездельник! Посмотри на себя!

– Пока ты ездил, я был там два раза, – бесстрастно говорит Задира. Он переводит равнодушный взгляд на Тэда, отчего тот останавливается. – Ты говорил с Ригги?

– Два раза! Ни хрена себе, два раза… – Тэд переводит дыхание. – Да, я говорил с ним.

– И что он сказал?

Тэд ставит упаковку с пивом на обеденный стол, заваленный мусором. Он открывает одну банку для себя, другую бросает Задире.

– Мистер Ригги сказал, что все должно быть готово к четвергу.

Задира открывает банку и делает маленький глоток.

– Четверг. Вот черт!

– Да. – Тэду нравится, что у его партнера проблемы. – Поэтому начинай его раскалывать.

– Да? Значит, я должен это делать? А почему бы тебе самому не попробовать?

Тэд на минуту замолкает.

– Нет, спасибо. Профессионал у нас в этом деле ты.

Задира кивает, явно довольный, затем бросает в рот таблетку, запивает ее остатками пива и устало встает. Анальгетик. Когда ты испытываешь физическую боль, он помогает с ней справиться. Когда боли нет, он помогает справиться со всем остальным. Он решительно идет через холл к двери боковой спальни.

Тэд занимает освободившийся перед телевизором стул и включает мультфильмы.


Слышен щелчок отпирающегося замка, и дверь открывается, впуская полоску света в темную неприятную спальню. Закрашенные черной краской окна снаружи закрыты ставнями, а изнутри зарешечены. Единственный предмет мебели – кровать без белья, подушек и одеяла. Задира вкручивает лампочку. Свернувшись калачиком, прижавшись к стене, на кровати лежит заплаканный и испуганный ребенок. Лицо Задиры застыло как маска, которая не выражает ни бешенства, ни безумия. Лицо мальчика тоже похоже на маску. Маску боли, страха, недоумения, а глубоко под всем этим – ненависти к мучителю. Он даже не пытается сопротивляться, просто замирает.

– А вот и я, – выкрикивает Задира. Он ногой захлопывает дверь и бросается на мальчика.

В гостиной Тэд делает звук телевизора погромче…


Черт! Куда подевалась инструкция к блэкберри? Пол перебирает бумаги, которыми завален стол. Телефонные линии хронически заняты, поэтому он несколько недель программировал эту дрянь, а теперь вот не может ее найти. На стенах его офиса висят в рамках многочисленные дипломы и сертификаты, отмечающие его заслуги на поприще страхового агента, однако сейчас толку от них мало.

В дверях появляется Жанин.

– Кэрол на третьей линии, – говорит она и исчезает.

По дороге на работу он позвонил жене и сказал, чтобы она сама поискала его.

– Кэрол? У меня тут блэкберри накрылся. Джейми не показывался? После работы я с ним серьезно поговорю…

Ее ответ повергает его в шок. Уже четверть одиннадцатого.

– Сообщить в полицию? Мы, конечно, можем, но я не уверен, что в этом есть необходимость. – Он смотрит вдаль отстраненным взглядом. Там – целый мир, в котором возможно все. Но он к этому еще не готов. Отцы не всегда хотят все знать.

– Если он не появится в обычное время после школы… – Он замолкает. В желудке начинается нечто невообразимое. Он бурчит так громко, как будто он выпил шесть чашек кофе подряд и ничего при этом не ел.

– Да, ты права – я еду домой… Хорошо… Постарайся успокоиться. – Он кладет трубку и вдруг сам ощущает тревогу.


Пол и Кэрол стоят растерянные посреди бюрократической суеты полицейского участка. Они воспринимают всю эту беготню как замедленное движение в испорченном видеофильме.

Родители обращаются к мускулистому дежурному.

Затем они сидят перед озабоченным патрульным, заполняют бланки и передают ему фотографии сына.

Потом ожидание на деревянной скамье. Пол держит в одной руке стаканчик с остывшим кофе, в другой – руку Кэрол. Черты ее лица обострились, кожа приобрела землисто-серый оттенок.

Наконец хмурый патрульный проводит их в маленький, со стеклянными стенами, кабинет капитана Помероя. Мягкий, добродушный на вид мужчина с хрящеватым носом сидит за столом. На галстуке у него серебряный зажим, а в кармане рубашки – серебряная ручка и карандаш. Волосы гладко зачесаны назад и блестят, от него пахнет одеколоном и антиникотиновой жевательной резинкой.

– Мистер и миссис Гэбриэл. Я ознакомился с вашим заявлением и хочу заверить вас в том, что мы сделаем решительно все для того, чтобы найти вашего мальчика, э-э-э… Джеймса.

– Джейми, – поправляет его Кэрол сквозь стиснутые зубы.

– Джейми, – делает отметку в бумагах Померой. – А я думал, что это сокращенное имя…

– Нет. Его полное имя – Джейми, так написано и в свидетельстве о рождении.

– Но прежде чем мы начнем действовать, прежде чем дать ход делу, я хотел бы быть уверен, что это… Ну что ваш мальчик не убежал из дома…

– Он пропал! Я знаю!

– Мэм, почти все матери… Послушайте, я просто хочу быть уверен. Ведь вы знаете, какими бывают мальчишки.

– Что? – Голос у Пола предательски срывается.

– Я что хочу сказать… Ведь часто бывает так, что, например, после неудачной контрольной по математике парня ноги домой не несут. Или же с друзьями поссорился…

– Только не Джейми.

– Миссис Гэбриэл… – Померой откидывается в кресле и перебрасывает кобуру с пистолетом на поясе вперед. Он взглядом приглашает Пола вступить в разговор.

– Дорогая, я уверен, что все так говорят о своих…

– Именно, – облегченно подхватывает Померой. – Да он просто…

Надежда – это хрупкая соломинка, за которую пытаются ухватиться мужчины, но для Кэрол она слишком хрупкая. Выражение ее лица останавливает Помероя на середине фразы, тем не менее он продолжает:

– Думаю, вам надо побеседовать с его учителями. Убедитесь, что в школе у него все в порядке. Поговорите с его друзьями…

– Хорошо, обязательно… – Полу не хватает слов.

– Любые ваши действия в этом направлении здорово нам помогут. – Померой постукивает серебряной ручкой по краю стола.

– А вы что собираетесь делать? Вы будете рассылать ориентировку?

– Мы это уже сделали. Довели информацию до всех… Послушайте, мэм, мы начали действовать. Возьмем под наблюдение ваш дом, место вашей работы. Полицейские опросят всех ваших соседей. И позвоните мне, как только ваш сын появится. – Померой провожает их до двери кабинета. – Он появится. – Померой ободряюще улыбается. – Обязательно появится. – И закрывает дверь кабинета.

– Он нам не поможет, – мрачно говорит Кэрол.

Пол молчит.


Часы перевели назад, и теперь в Индиане темнеет раньше. К дому подъезжает «бьюик». После долгих часов поисков и расклейки объявлений Пол выходит из машины. Сколько раз он выходил из нее с Джейми, которого забирал после тренировок по футболу. Пол долго стоит у машины, не решаясь войти в дом. В дверях появляется Кэрол – она целый день дежурила у телефона – и отрицательно качает головой. Ничего. Солнце уходит за горизонт. Симпатичный молодой мужчина смотрит на свой дом, на жену, стоящую на крыльце. У тротуара припаркована патрульная машина. Пол идет к дому, жена – ему навстречу. Они крепко обнимают друг друга, не говоря ни слова. День подошел к концу.


Пол ест безвкусную холодную кашу. Это его ужин. К их телефону подключен определитель с магнитофоном – все звонки должны отслеживать двое патрульных в машине. Кэрол, оцепенев, сидит рядом с ним. В кухонную дверь кто-то скребется. Кэрол встает и впускает в дом Татера. Из пасти пса капает кровь. Она берет кухонное полотенце и вытирает ее. Ран не видно, кровь явно не его. Пес врывается в гостиную, возбужденный запахом полицейских собак, которые сновали по дому весь день. Пол подсыпает в тарелку «Лаки чармс», и из коробки с хлопьями выпадает игрушка.

– Он бы обрадовался. Я ее сохраню.

Пол ставит игрушку на стол и вдруг теряет самообладание, его плечи сотрясаются от рыданий.

Кэрол стоит в другом конце кухни. Она не подходит к нему. Наконец он успокаивается.

– Пойдем спать. – Он встает, думая о том, что хорошо бы проснуться завтра утром как ни в чем не бывало – чтобы все это исчезло как ночной кошмар.

Пол поднимается по лестнице на второй этаж. Кэрол включает свет в гостиной и на веранде.

– Пусть горит на всякий случай, – говорит она и идет за ним.


Дверь открывается, и свет падает на матрас, который мальчик снял с кровати и прислонил к стене так, что один край закрывает его. Задира небрежно бросает в комнату пропитавшийся жиром пакет с фастфудом. Удивленный столь наивной попыткой мальчика защититься, он насмешливо фыркает и захлопывает за собой дверь. В комнате опять воцаряется темнота.


Пол лежит на спине в темной спальне, не чувствуя под собой постели. Он словно парит в пространстве, ограниченном страданием. Горе, которого он не мог себе даже представить, больно сдавливает грудь и не дает дышать. Страдание лишило его сил, он не может пошевелиться. Из ванной комнаты доносится шум воды. В ванне, которая постепенно наполняется водой, сидит Кэрол. Она вдруг вспоминает, как Джейми, когда ему было три года, придумал игру и назвал ее «Исчезновение в ванной». Перед тем как нырнуть под воду, он кричал: «Мамочка, скорее позови сантехника, я исчез. Меня засосало в трубу…» Опущенные плечи Кэрол сильно вздрагивают. А вода все течет и течет. А вместе с ней по ее щекам льются и льются горькие слезы.


Задира и Тэд сидят за грязным кухонным столом. Звучит громкая гитарная музыка, и Тэд в такт барабанит по столу.

– Так он будет готов?

Задира смотрит на дружка. Тэд недавно пристрастился к наркотикам и сейчас, похоже, под кайфом. Задира видит это по лихорадочному блеску в его глазах и грязно-серой коже лица. Наверное, он курил, когда Задира был с мальчишкой. Отвратительно. «Конечно, он будет готов, козел», – думает он.

– К утру четверга, ты понимаешь, говнюк?

Глаза Тэда, кажется, вот-вот вылезут из орбит.

– Да, я знаю, заткнись. – Задира бросает в него бутылочной пробкой, но промахивается.

– Смотри, куда бросаешь… – Тэд с большим опозданием реагирует на пробку и пытается отклониться. – Ты слишком уверен в себе, придурок.

– Я профессионал, понял?

Тэду ответ не нравится, особенно его тон.

– Слушай, ты… – начинает он, но его слова прерывает щелчок складного ножа и холодок лезвия на горле.

Задира выхватил нож «Спайдерко» с десятисантиметровым лезвием из заднего кармана брюк и, щелкнув фиксатором клинка, приставил его к кадыку напарника.

– Ни слова! Ни звука! – Выражение лица Задиры говорит о том, что он готов на все.

Тэд Форд молча кивает.


Уроки в школе имени Дж. Ф. Кеннеди только что закончились, и дети бурным потоком устремляются к школьным автобусам и машинам встречающих их родителей. Кэрол Гэбриэл идет против течения. Лучше бы ей сюда не приходить. Прошло четыре дня. Полицейское наблюдение за домом и школой уже сняли. Каждый школьный рюкзак, форменный пиджак мучительно напоминают ей о сыне. Она напряженно вглядывается в лица детей. Возле нее останавливается мальчик – Алекс Догерти.

– Здравствуйте, миссис Гэбриэл, – говорит он.

Она присаживается на корточки.

– Алекс! Привет, Алекс!

Паренек чувствует, что соседка не в себе, но не знает, как ему дальше быть.

– Джейми пропал…

Кэрол поправляет куртку Алекса, гладит его по волосам. Ее руки, отдельно от разума, словно хотят убедиться в том, что хоть этот мальчик сейчас здесь и никуда не исчезнет.

– Да.

– Ты не знаешь, может, он был чем-то… расстроен? У него все было в порядке в школе?

– Да. А он что, убежал из дома? – проявляет мальчик интерес.

– Нет, мы так не думаем… – Беседовать с ним Кэрол все труднее. – Может, у него были какие-то проблемы, о которых он тебе говорил? Или он познакомился с кем-то? Может, у него была какая-нибудь тайна? Если так, ты должен обязательно сказать мне об этом, потому что это очень важно.

Алекс отрицательно качает головой и начинает ковырять тротуар носком ботинка, и тут его мать сигналит ему из машины и выходит из своего «универсала».

– Мама приехала.

Кэрол поднимается и обменивается молчаливым взглядом с Кики Догерти, которая приветливо машет ей рукой.

Она уже поделилась с Кики своим горем, и та наговорила ей кучу ободряющих слов. Кэрол с болью в сердце следит за тем, как еще одна мать забирает своего ребенка из школы. Одни смотрят на нее с сочувствием, другие – с осуждением: не уберегла. Кэрол ничего этого не видит. Она торопливо идет к школьному зданию.


В классной комнате Джейми его учительница Андреа Престон, двадцатисемилетняя чернокожая женщина, протягивает Кэрол чашку кофе.

– …Мы регулярно проводим уроки, на которых учим детей не разговаривать с незнакомыми людьми и не садиться к ним в машины. Вот и вчера мы провели такой урок, чтобы убедиться…

– Да-да, конечно. – Кэрол слышит собственный голос словно со стороны. Он гулким эхом отражается от линолеума. – Джейми уже достаточно взрослый и все это знает. Я просто хотела убедиться, что в школе у него все было в порядке. Он ведь хорошо учился?

Кэрол близка к панике. Возможно, все, решительно все было вовсе не так, как она себе представляла.

– Да, хорошо. Действительно хорошо, – говорит учительница с виноватой улыбкой буквально по слогам, будто пытаясь вложить в эти слова надежду, уверенность в том, что все плохое скоро закончится. – Были, правда, проблемы с дробями, но это обычное дело. Если бы что-то еще…

Престон внимательно смотрит ей в лицо. И тут Кэрол понимает, что учительница еще очень молодая и что она тоже очень расстроена, и с трудом сдерживается, чтобы не заплакать.

– Можно я заберу вещи из его шкафчика?

Учительница молча кивает.


То, что было газоном перед их халупой, утром в четверг покрылось фиолетово-серой изморозью. Тэд сидит за рулем фургона, старенького «форда-эконолайн», с зашторенными задними стеклами и слушает утреннюю радиопередачу. Он старается держаться подальше от Задиры, который ходит взад-вперед по веранде и непрерывно курит.

Безукоризненного вида черный родстер[2]«олдсмобил-катлас-суприм» с тонированными стеклами и сделанными на заказ бамперами лихо подкатывает к дому. Из него выходит лысый толстяк в блестящем костюме за несколько сотен долларов. На нем золотые побрякушки, дорогие солнцезащитные очки. Это Оскар Ригги. Они его ждут.

Задира останавливается.

Тэд выскакивает из фургона, изрыгающего черные клубы выхлопных газов.

– Мистер Ригги, как дела? – лебезит он.

Тэд, конечно, заискивает перед шефом, но Задира – никогда. Он знает, что таких, как он, еще поискать.

– Задира! Тэд! Как наш товар?

– Все в полном порядке, сэр, – отвечает Тэд, машинально взглянув на фургон, под полом которого был устроен потайной отсек. Он хлопает по крылу машины.

Ригги смотрит сквозь Тэда, как будто перед ним облако выхлопных газов.

– Я надеюсь, все прошло нормально, а, Задира?

– Да, капитан. – Задира щелчком отбрасывает окурок в сторону Тэда. Не в него самого, конечно. Тем более что стоит тот достаточно далеко.

Ригги поднимается по ступенькам на веранду и протягивает Задире довольно увесистый рулончик банкнот, стянутых резинкой. Задира, кривляясь, пересчитывает их и прячет в карман. Ригги шутя дает ему подзатыльник.

– Эй, я ведь могу на тебя рассчитывать, а?

– Точно, Оскар.

К ним присоединяется Тэд, который гораздо крупнее обоих, но в их присутствии робеет. Не отрывая взгляда от Задиры, Ригги лезет в карман пиджака и достает конверт, который передает Тэду.

– Здесь адрес точки, откуда заберешь еще одного; инструкция, как туда добираться; конечный пункт маршрута. Запомни все это, запиши для себя условными знаками – как хочешь, потом уничтожь. Да, деньги на дорогу тоже здесь.

Тэд внимательно слушает. Он весь внимание.

– Хорошо, хорошо.

– Звони мне каждые восемь часов независимо от того, где ты находишься. Ты понял? Я хочу, чтобы мой телефон звонил каждые восемь часов.

– Понял.

– Так откуда ты будешь мне звонить?

– Из любого места, каждые восемь часов.

Ригги кисло улыбается, как будто съел что-то несвежее.

– Остальные деньги получишь, когда вернешься.

– Да, сэр…

Ригги кивает и поторапливает его:

– Давай, поехал!

Тэд бросается в фургон и уезжает. Ригги оборачивается к Задире:

– Ты уже завтракал?