"Карл Радек. Что дала октябрьская революция." - читать интересную книгу автора

опираясь на пушку, спросил: "Когда победит мировая революция, товарищ? Мы
очень устали". С того времени миновало два года.
Я не знаю, где теперь выжидает мировой революции путиловец-артиллерист:
погиб ли он в борьбе с поляками, с Врангелем или с бандитами, сторожит ли
он у пушки на бронепоезде или, быть может, вернувшись нищим с войны,
работает где-нибудь на заводе. Ему тяжело, но он не ждет мировой
революции, он на нее работает, ибо каждый день существования Советской
России, это есть великая работа для мировой революции. Она идет: пока что
не в шуме знамен, не в грохоте пушек гражданской войны. Буденный не поит
лошадей в Рейне, и отряды красных курсантов не борются на улицах Парижа
как подмога французским рабочим. Но кто умеет слышать - тому слышна работа
саперов революции. Капитализм сам эту работу исполняет, он роет окопы
будущих гражданских войн. Он роет их в Берлине, Париже, Лондоне, роет их в
деревнях Месопотамии, на улицах Калькутты, Бомбея, Шанхая и Токио. Люди
малого мозга и трусливого сердца видят только движение автомобилей на
Потсдаммерплац в Берлине и на Пикадилли в Лондоне, но Ллойд-Джордж,
Пуанкаре, лорд Риддинг знают, как дело обстоит. Прав Ллойд-Джордж, когда
спрашивает: "кто верит, что Россия будет безмолвно смотреть на голодную
смерть своих детей и что будет мир в Европе, когда есть голод в России?"
Советская Россия, быть может, еще не одну годовщину праздновать будет
перед тем, как будет ее с нами праздновать победоносное большинство
европейского пролетариата. Но каждый год нашего существования увеличивает
шансы на то, что русский красноармеец поможет сократить мучения родов
социализма в промышленной Европе.
Если нам удастся только прожить и хотя бы поднять крестьянское
хозяйство, то наш штык и кусок хлеба сократят период мучений европейского
пролетариата, который в свою очередь поможет нам, мужицкой стране, не
останавливаться на полпути.
Мы перешагнули через море крови, через море слез. Мы - первый
пролетариат мира и первая пролетарская партия мира, которая перестала
бояться наступлений, бояться отступлений, бояться мыслей, нами созданных,
бояться мыслей, нами убитых.
Написал кто-то, что сера Советская Россия, что еще красочна Европа. Это
писал усталый революционер, который отдыхал несколько недель на
европейском досуге и, отдыхая, не заметил, как серы и грязны мысли этой
буржуазной Европы, как угасли все ее солнца. Советская Россия, грязная,
обтрепанная, оборванная, в шинели, с разбитыми стеклами вагонов, но она -
кузница новой жизни. В рассказе Вересаева "В тупике" воет истерическая
меньшевичка, полная омерзения от кровавой, грязной, обтрепанной России,
что даже если мы погибнем, то мы все-таки будем светить на небесах
истории, и даже никто не поверит, как мы были грязны в том кровавом деле,
которое мы делаем. Художник сказал глубокую правду. Врач помогает при
родах ребенка. Его руки, его халат запачканы кровью, но он помог ребенку
прийти на свет божий. Рождаются ребята и без врача, но никогда не
рождается новый мир без революции. Ипполита Тэна, иппохондрика, старого
холостяка, книгу "о французской революции" мы читаем теперь с громадным
интересом, но смеясь. Вот погубил человек Марата, написав, что он был
сифилитиком, хотя Марат ни в каком сифилисе не был повинен. Но пригодился
уже придуманный сифилис для глумления над французской революцией. Но она
вошла в историю, как зарево новой исторической эпохи, и схлынет грязь,