"Следопыт Урала" - читать интересную книгу автора (Александров Анатолий Иванович)

ЧЕБАРКУЛЬСКАЯ КРЕПОСТЬ

Длинный и утомительный путь приближался к концу. Подъезжали к Чебаркульской крепости. За ней в степном Зауралье лежала крепость Челяба, где Паллас думал перезимовать, а там продолжать путешествие в глубь Сибири.

Поднявшись на взгорье, путники увидели озеро, на берегах которого зеленели липовые рощи. Обогнув озеро, подъехали к крепости. Она стояла на каменистом мысу. Вот и въездная крепостная башня, сложенная, как и высокие стены, из толстых, уже почерневших от времени бревен. На башне прохаживался сторожевой казак с ружьем. Зуеву кое-что было уже известно о крепости. В ней 260 дворов и две церкви. Гарнизон состоит из 315 казаков с атаманом и сотниками.

На другой день Паллас послал Зуева осмотреть казенную глинопромывальню, расположенную в четырех-пяти верстах от крепости, на узком перешейке между озерами Теренкуль и Кисегач. Там промывали знаменитую белую исецкую глину, а на глине той работал императорский фарфоровый завод столицы. Вот и озеро, широко раскинувшееся между соболиных шапок Уральских гор. На берегу, в редколесье, виднелся пятистенный дом. Из калитки навстречу приезжим спешил смотритель. Это был здоровый детина с краснощеким лицом. А голосок на удивление оказался тоненьким, даже писклявым. И бороденка росла у него редкая и похожая на мочалку.

— Милости просим, ваше благородие, милости просим, — поклонился он всем телом Зуеву, отводя назад руки с толстыми растопыренными пальцами.

— Здравствуйте, — и Зуев протянул смотрителю руку, которую тот, почтительно подержав за пальцы, бережно опустил.

— С дороги отдохнуть не желаете ли?

— Нет! Попросил бы ознакомить с вашим заведением.

— Слушаюсь. Заведение невелико, сразу все осмотрим, — и повернулся к казаку, сопровождающему Зуева. — Заводи-ка, Васильевич, лошадей во двор да бабе моей скажи, чтоб на стол собирала.

Вначале пошли к амбару, где хранилась сырая глина. Ее сюда с озера Мисяш подвозили государственные крестьяне.

В следующем дворе были сооружены промывальня и сушильня, где работали ученики. Это были подростки, взятые с казенных заводов. Они были в белых полотняных рубахах, в чистых, новых лаптях и белых же полотняных онучах. Это удивило Василия.

В промывочной стояли чаны и кадки, установленные на одну сажень высоты от земли.

Сырую глину накладывали в чаны, заливали свежей озерной водой и старательно размешивали. Потом ее процеживали сквозь чистое волосяное сито. Из чанов глиняный раствор переливали в кадки. На дно осаждалась самая чистая фарфоровая глина. Ее сушили на растянутой парусине. Готовую глину ссыпали в двойные полотняные мешки и опечатывали казенной печатью.

С раннего утра до сумерек подростки, как заводные, лазили с ведрами среди чанов и бочек, таскали глину и воду.

— Прошу к столу, — пригласил после осмотра смотритель.

— А то строение? — указал Василий на здание, стоящее в стороне.

— Не извольте себя утруждать. Не стоит внимания. Там ученики жительствуют.

— Нет, мне все желательно осмотреть, — сказал решительно Зуев. Смотритель с недовольным видом последовал за настойчивым гостем.

Здание то заметно отличалось от остальных. Низкими подслеповатыми окнами оно напоминало большую землянку. Внутри вдоль стен вытянулись нары, прикрытые соломой. С края нар поднялся подросток с бледным, осунувшимся лицом. Встал он с трудом, придерживаясь худой рукой за столб.

— Занедужил малец, ну вот для присмотра тут и оставили, — пояснил смотритель.

Подросток был в рваной, грязной одежонке.

— Звать-то как? — спросил Василий.

— Степаном, — слабым голоском ответил парнишка.

— Давно работаешь?

— Третий год, — и глухо закашлялся, хватаясь пальцами за грудь, проглядывавшую из ворота посконной рубахи. — Из сушилки я. Фарфоровая земля-то грудь сушит. С нее все.

— А почто скудно одет?

— Да это ж не рабочая одежда-то. Мы все так ходим, а как в промывальню, либо в сушильню, то в сенцах и переодеваемся в чистое. Глину берегут, — и парень снова зашелся тяжелым кашлем.

Василий вышел из полутемной землянки расстроенный, замкнутый. Обедал без аппетита, все думая о подростке в грязной посконной рубахе.

После обеда один ушел к озеру. Далеко раскинулась его зеркальная гладь. Берега кутались в синюю дымку. На воде ни рябинки, ни всплеска. А вода светлая, пронизанная светом заходящего солнца. У берега хорошо видно песчаное дно, хотя до него без малого шесть-семь сажен. У самого грунта стайка рыбешек.

Хорошо было на берегу, тихо и красиво. Василий постепенно успокоился, и настроение у него улучшилось.

Утром снова то же, к чему привыкли, — пыль дорог и тряска кибиток. Задержавшись на глинопромывальной фабрике, Зуев напрямик, проселочной дорогой, нагонял обоз экспедиции.