"Владимир Аренев. Паломничество жонглера (трилогия "Хозяин небесного зверинца" #1)" - читать интересную книгу автора

выгонит из труппы, давно ведь грозился. И признаться-то нельзя, что да
почему, - Лютен, жена Кайнора, ой не дура!.. то есть, дура, конечно, дура,
но не настолько же! А "потерял" не пройдет, все знают про Кайнорову
внимательность к своим вещам (да и к чужим... н-да... тоже).
В колючем и сыром овраге было холодно, и Кайнор, плюнув на все, решил
сперва вернуться к повозкам: там уж что-нибудь сообразим. Хорошо, сапоги
успел натянуть за мгновение до конфуза, теперь не нужно месить босыми ногами
грязюку.
Месишь сапогами.
Руками приобнял себя за плечи, сорочка веселым парусом полощется на
ветру и цепляется за все вокруг. Идешь, сопровождаемый непрерывным треском,
и оставляешь на ветвях клочья да нитки.
"В сущности, - заявил воображаемым собеседникам Кайнор, - есть даже
нечто положительное в таких переделках. Подымают, знаете ли, самооценку,
кровь, знаете ли, разгоняют застоявшуюся..."
Он наткнулся на особо вредный куст, поцарапался - застоявшаяся кровь
жизнерадостно проступила на запястье. Выругался: "В общем, все верно, но в
тридцать семь как-то оно не очень, по оврагам мельтешить. Несолидно".
Кайнор уже почти было решил завязать (хотя бы временно) с визитами к
чужим женам, как овраг закончился. На поляне стояли фургоны, дымил забытый
всеми костерок, стреноженные кони пощипывали траву.
Другие кони свирепо выплясывали на краю поляны. Восседавшие на них
усачи выглядели внушительно, как и полагается королевским гвардейцам.
В первый момент Кайнор решил, что это за ним. Муж Зойи оказался не
только рогатым, но еще сообразительным и глазастым, успел нажаловаться кому
следует...
Бредятина! Откуда бы ему староста деревни гвардейцев достал, из кармана
своего, что ли? Или у старосты в подвальчике хранится набор бутылок,
открываешь такую, а оттуда - гвардейцы, гвардейцы!.. - "Что прикажешь,
хозяин?"
Ага, сейчас! У старосты-то подвальчик не пустой, конечно, но бутылки
там наверняка более приятного свойства.
Тогда откуда взялись эти хмыри на лошадях?
Впрочем, откуда бы ни взялись, Кайнору лучше в таком виде им на глаза
не попадаться. Он вернулся в овраг, с которым почти сроднился, и залег в
кустах, откуда мог видеть всю поляну с творившимся на ней действом.
А творилось странное.
Жмун, растрепанный и недоумевающий, стоял перед гвардейцами в окружении
остальных циркачей едва ли не по стойке смирно. Кайнор знал Жмуна уже не
один год и впервые видел таким. Смирением старый фокусник никогда не
отличался: даже если вел себя вроде бы почтительно, умел, жучина, тоном или
просто разворотом плечей показать, что подчиняется лишь внешне, по
принуждению.
Сейчас вся фигура Жмуна являла сплошную покорность. Гвардеец (видно,
старший в отряде) нависал над фокусником нешутейным обещанием скорой
расправы за грехи этой и всех прошлых Жмуновых жизней. Скупые, презрительные
движения, короткие слова-плевки - так высокородный господин швыряет горсть
медяков нищему калеке.
Жмун покачал головой, отказываясь от подачки.
...Росчерк плетки-девятихвостки в руках одного из гвардейцев - на