"Владимир Пузий. Немой учитель" - читать интересную книгу автора

посидеть на разговорных бревнах, что лежали вдоль дороги к городу.
Сидели, сложив на коленях натруженные, с потрескавшейся красной кожей
руки, медленно говорили ни о чем, все чаще замолкая и поднимая взор к
небесам. Недосуг простому-то человеку смотреть вверх, вся его жизнь
сосредоточена под ногами: в земле, в воде, в листке зеленом, в дереве.
Только вот и подымешь голову, когда небеса начинают вести себя, не как
следуют, подымешь да взглянешь с укоризной: доколе будете испытывать
нас? Доколе?!..
И знаешь ведь, что ответа тебе в жизни не дождаться, - а смотришь.
Наверное, потому что более смотреть некуда и обращаться не к кому.
Король вспоминает о тебе лишь тогда, когда настает час сбора податей,
а все остальное время - живи, чернь, живи, копошись у стен городских,
только веди себя тихо-мирно да вовремя плати за дозволение
существовать. А настанет засуха - выкручивайся, как знаешь.
Молчали.
Старики сокрушенно комкали в ладонях седые бороды, чертили в
дорожной пыли причудливые узоры размочаленными концами посохов, но...
- что они могли сделать, старики? Помогали по хозяйству, чем возможно,
но не воду же им таскать, а советом... Не было у них такого совета,
чтобы у Дьявола дождь отобрать. И ни у кого не было.
Молчали.
Молчали мужчины, растерянно глядя на свои сильные, но беспомощные
руки; молчали женщины, судорожно поглаживая по головам притихших,
уморившихся детей; молчали псы, - только позвякивали цепями, - даже
сверчки приумолкли, забившись поглубже в прохладные, но неотвратимо
высыхающие норки.
Ночь душным маревом кралась за спинами и заглядывала в
опустошенные лица.
Наверное, прийди беда чуть позже или чуть раньше, ничего страшного
не случилось бы, но сейчас, когда в башне праздновали совершеннолетие
принца, засуха стала катастрофой. Король одарил всех людей днем, когда
в любом трактире, любой корчме можно было выпить и закусить задарма, в
его счет; но одновременно ввел новый разовый налог - в связи с
праздником. Одарил медяком, потребовал золотой. И если принимать медяк
ты был не обязан, то уж золотой, будь добр, выплати - выплати, смерд,
по-хорошему; сегодня Король щедр и снисходителен, а завтра все может
измениться, да так, что взвоешь. Плати, смерд, плати!
Чем платить?..
- Сбегу, - сказал из темноты хриплый голос, и сидевшие рядом на
бревне не сразу догадались: говорил никто иной, как Бнил. Тем более
странно, - ведь была у Бнила и жена, и сын был (почти уж десять годков
исполнилось парню), и дом хороший, и скотинка - куда уж бежать, оселый
человек.
Кто-то - кажется, старый Герин - так ему и ответил.
Бнил помолчал, а потом отрезал:
- Надобно бежать. Что толку ждать, пока Королевские Грабители
пожалуют?
- Не хочешь Грабителей, с Губителями доведется свидеться, -
заметили на другом краю бревна.
- Даст Бог - уберегусь да семью уберегу, а нет... На все воля