"Владимир Пузий. Замечательное превращение" - читать интересную книгу автора

На сцене стояло несколько надгробий, около свежевырытой могилы
разговаривали четверо мальчиков. В одном старуха с удивлением признала
внука - он очень вырос за последнее время. И голос у него тоже изменился,
погрубел.
Сейчас на сцене пел тот старшеклассник, что играл могильщика: - Но
старость, крадучись как вор, взяла своей рукой...
Он наклонился и откуда-то из-за надгробия вынул череп - и швырнул его на
сцену.
Славик покачал головой и обратился к своему спутнику: - У этого черепа
был язык, и он мог петь когда-то; а этот мужик швыряет его оземь, словно
это Каинова челюсть, того, что совершил первое убийство!
Ее внук перевел дух - а у старухи что-то встало в горле противным
склизким комом и не желало уходить. На сцене продолжали говорить.
- ... разве нет? - спрашивал Славик.
- Да, мой принц, - кивал его спутник.
- Вот именно; а теперь это, - он показал на череп, - государыня моя
Гниль, без челюсти, и ее стукает по крышке заступ могильщика; вот
замечательное превращение, если бы мы только обладали способностью его
видеть. Разве так дешево стоило вскормить эти кости, что только и остается
играть ими в рюхи?
- Мама, тебе плохо? - склонилась над ней Рита. - Что-то не так?
- Всё... - сказала старуха. - Всё... так.
Она знала ту трещину, которая была на лбу у черепа, валявшегося теперь на
сцене. И она знала, почему скелет не приходил.
И больше не придет.
- Чуть не забыла, - сказала она, судорожно хватаясь за потайной карман
пальто. - Вот, принесла Славику.
Она протянула Рите варежку - всего одну. Ниток больше не было, поэтому
получилась только одна.
- Вторую я сделаю позже.
- Спасибо, мама. Я завезу тебе ниток.
- Нет! Не смей! - что она скажет дочке, когда та увидит квартиру? - Не
смей! Я сама куплю себе ниток, - а что, в самом деле? заработает и купит. И
свяжет Славику вторую варежку. Хоть какая-то память у внука останется.
- Хорошо, мама. Не буду.
- Вот и славно, доця. Вот и славно.

11. На этом, собственно, история со скелетом и старухой закончилась. Нет,
она не умерла через день после спектакля, в котором играл ее внук и... еще
один ее знакомый. Она даже стала чувствовать себя значительно лучше, чем
раньше. Старуха по-прежнему торгует цигарками на Лукьяновской, только
теперь меньше ругается с Филипповной и частенько приглашает ее в гости. Или
ходит к ней в гости сама.
А еще она потихоньку копит деньги на нитки, чтобы связать внуку вторую
варежку. И над кроватью... в общем-то, я не уверен, но мне почему-то
думается, там больше не висит черно-красный рушник с человеком в кепке.
И... Ну, я понимаю, это совсем из области фантастики, а все-таки...
Знаете, в те минуты, когда день перетекает в вечер, в сумерках рядом с
желтым киоском для продажи троллейбусных билетов можно заметить высокую
худую фигуру.