"Виктор Пушкин. Самая крупная победа " - читать интересную книгу автора

и начал зарядку.
В школе опять почти ничего не слушал, а только и делал, что думал о
чемодане.
После уроков староста и председатель совета отряда, встав у двери,
объявили, что никто домой не пойдет, а все останутся готовить стенную
газету: одни будут рисовать, другие - вырезать и клеить, третьи - писать
заметки, так как ящик для заметок пуст. Я попытался было отказаться,
убедить, что мне срочно нужно в одно очень важное место, но из этого ничего
не вышло.
Староста каменно сказал:
- Всем нужно, и тоже в одно очень важное место! - и растопырился у
двери, чтобы никто незаметно не выскользнул.
Закончили все в третьем часу. Как-то так получилось, что из школы мы
вышли вместе с Лилей. Она в одной руке держала портфель, а в другой - папку
для нот.
Мне ни с того ни с сего захотелось сделать что-нибудь необыкновенное:
догнать и остановить, например, за задний буфер трамвай, перебежать перед
самым носом у троллейбуса улицу или там еще что-нибудь подобное... И потом,
все вокруг было почему-то очень смешное, и без конца хотелось смеяться. Я
изредка взглядывал на Лилю, все время собирался сказать ей что-нибудь, но
ничего путного придумать не мог. Выручила она сама. Она спросила:
И ты... тоже на музыку, да?
Да! - почему-то, как дурак, ответил я, спохватил ся - на какую
музыку? - и поспешно поправился, нена
видя себя за неловкость: - То есть нет! - и был очень благодарен, что
она уже спрашивала о другом: не нужен
ли мне опять учебник.
Я ответил, что нет-нет, спасибо, и опять, как дурак, не мог ничего
придумать, и поэтому до самого нашего дома мы шли молча. Только когда уже
совсем подошли, она тихо сказала, даже не глядя в мою сторону:
-До свидания.
-До свидания! - чуть ли не во все горло гаркнул я.
Дома я сразу же проверил, поглажены ли трусы, майка, носки. Оказалось,
что все в порядке. И стал укладывать их в чемодан.
Дождавшись, когда можно было ехать во дворец, взял чемодан и вышел на
кухню, будто для того, чтобы проверить, не оставил ли чего на плите.
Ишь ты какой важный! - покачал головой дядя Владя и спросил: - Это ты
куда ж? В баню?
Нет! - обиделся я, хотя знал, что он нарочно про баню, чтобы меня
позлить.
Ехал во дворец и все боялся, придет ли Мишка. Но когда вошел в
раздевалку, сразу же успокоился: Мишка сидел в уголке. Он сказал, чтобы я
садился рядом с ним, специально для меня занял место.
Пришли и табачники, которых Вадим Вадимыч не допустил до тренировки в
первый раз: крепкий парень с добрым лицом, Ерема и Верблюд. Они,
переодеваясь, говорили, что теперь даже и не дотронутся до папирос.
Тому, с добрым лицом, я почему-то верил, а вот Верблюду с Еремой -нет.
Уж очень подозрительно бегали у них глаза.
Мишка сразу же заметил чемодан, и мне даже показалось, что он
позавидовал: у него-то был гораздо хуже. Он помрачнел, засопел, но потом,