"Виктор Пушкин. Самая крупная победа " - читать интересную книгу автора

кто-нибудь из них нагибался, мускулы так и перекатывались.
А вот Ерема в пиджаке казался могучим, когда же снял его, стал совсем
другим - беленьким и угловатым, да еще на руках синели разные наколки. А у
Верблюда даже вся грудь была изрисована, как у дикаря. Все смотрели, всем
это было неприятно, но никто ничего не сказал, а он, по-моему, даже
гордился, что вот какой он "красивый".
А потом один из тех, что валяли здоровяка, курносый и стремительный
парень, мельком взглянув на нас с Мишкой, вдруг крикнул:
Приемный экзамен!
Правильно! - подхватили другие и, торопливо завязав шнурки, натянув
майки, бросились в зал.
Остался только курносый.
Начинается! Вот сейчас нас и будут бить! Я покосился на Мишку, на
других новичков - глаза у всех были широко раскрыты, лица вытянулись.
Так вот,- подходя ближе и явно сдерживая смех, сказал курносый,-сейчас
вы, значит, пройдете приемный
экзамен. Так полагается. Все проходили, и вы пройдете. Кто из вас
ответит: что боксеру больше всего требуется?
Ну-у... смелость...- упавшим голосом ответил Мишка.
-Правильно! А еще? Все молчали.
-Так, значит, никто не скажет? - повторил курносый.- Тогда я скажу:
внимательность...
Он для вящей убедительности поднял указательный палец, но ему не дали
договорить - дверь отворилась, и здоровяк, заглядывая, мрачно пробасил:
-Можно! - и опять скрылся.
Курносый снова строго оглядел всех, остановился на нас с Мишкой:
-Начнем с вас, пошли! - шагнул к двери, спохватился и предупредил тех,
кто оставался, чтобы сидели
и не выходили.
Мы спустились по узенькой - в четыре ступеньки - лестничке в зал, в
котором лицом к двери стояла вся группа.
- Давайте сюда! - приказал здоровяк, указывая мне на одну, а Мишке на
другую грушу, которые неподвижно висели посреди зала.
Я подошел, а один из парней легонько качнул грушу над моей головой.
-Вот видишь, она даже твоих волос не задевает. Верно?
- Верно...- подтвердил я, чувствуя, что у меня все сильнее дрожат
колени.
То же самое он проделал и с Мишкой.
А теперь мы оттянем груши и пустим в вашу сторону. И кто из вас закроет
глаза или не выдержит, на
гнется, тот, значит, не подходит для нашей секции. Ясно?
Ага! - облизывая губы, ответил Мишка, глядя на грушу с таким видом,
будто собирался ее забодать.
Тогда приступим,- кивнул здоровяк, стараясь сохранить серьезное
выражение лица.
А другие ребята кинулись к грушам, некоторое время вырывали их друг у
друга, а потом стали отводить назад. Отвели, замерли, держа над собой.
Забыв обо всем, я впился глазами в грушу. Ну и что? Ну и пусть.
Пролетит - и все!
Здоровяк оглядел нас, скомандовал: