"Любовь Пушкарева. Синто: Дети (Синто -5)" - читать интересную книгу автора

провожатый расстраивался или плохо о них думал. Хороший то был день: они
гостили у мамы, играли с каракалом. Время шло, и Даниэль стал часто бывать в
поместье; поползли слухи, что у него персональный контракт с Вампиром - так
за "ласковый" характер и мрачное лицо с черными изломанными бровями вразлет
ученики прозвали лорда Синоби. Вампир при любой возможности "пил кровь"
Даниэлю, но тот не сдавался, а однажды Мегги случайно подслушала, как он
урезонил лорда, будто равного.
Уран в пласт-пакете не утаишь, о ее чувствах догадалась Вики, потом
воспитатели. С ней поговорили, обсудили все, выяснили, что девочка ни на что
не надеется - как-никак запала на чужую заклятую половину. Впрочем, если бы
чужую, на заклятую половину своей матери - Первой леди Виксин. Годы шли,
Даниэль был с ней неизменно внимателен и ласков... как с племянницей.
Три пятидневки назад у Мегги был тяжелый разговор с воспитательницей.
Пришлось признаться, что детская влюбленность никуда не делась и ей все
равно, с кем начинать сексуальную жизнь, раз уж угораздило влюбиться в
недоступного консорта леди.
А десять дней назад Первая Виксин вызвала ученицу к себе в кабинет и
сообщила, что дает отпуск на семь дней и проведет их Мегги-Лана в усадьбе
Викен с Четвертым Виксином. До Мегги не сразу дошло, что Четвертый - это же
Даниэль. Пока девушка приходила в себя, леди продолжила уже не столь
официально:
- Мегги, как твоя мать, я очень надеюсь, что получив этот запретный
плод, ты со временем сможешь свести ваши отношения к крепкой дружбе. Ты
останешься в семье, вам годами работать бок о бок, и страсти тут совершенно
ни к чему.
Восхитительные семь дней... Оказывается, Даниэль умеет заразительно
смеяться, его мягкие губы могут обжигать, а руки сильные и в то же время
нежные. Его длинные густые волосы требуют ухода, и это его раздражает, а вот
то, что Мегги часто молчит, оттого что не может от счастья двух слов
связать, - ни капли. И он ни разу не одернул ее за все время, хотя
бестактностей она допустила немало. Чего стоил вопрос о волосах: мол, раз
так не нравится с ними возиться, зачем было отращивать. Увидев, как он
помрачнел, Мегги тут же прикусила язык, но Даниэль ответил спокойно и
доброжелательно:
- Ну, я взрослел и со временем все больше становился похож на старшего
брата - его твоя мама убила на дуэли, - а однажды меня окликнули его именем.
Это было крайне неприятно. Уж лучше эта грива, чем сходство.
Вечерами они сидели на веранде в обнимку, а любимица-каракал Гифти
умащивалась им на колени. Часы молчаливого счастья.
Конечно, Даниэль не любил ее так же сильно, как она его, но Мегги,
безусловно, ему нравилась. Он не играл и не притворялся, его никто ни к чему
не принуждал - ему нравилось быть с ней. Нравилось беседовать и нравилось
молчать, а ее неопытность вызывала трепетную нежность.
Семь дней. Семь лучших дней ее жизни. Семь первых лучших дней ее жизни.
Ведь он обещал, что как только графики выходных совпадут, они снова
где-нибудь спрячутся ото всех на день, а может быть и два. И ожидание этого
заставляло петь душу и радоваться каждому дню.
Вызов к леди прозвучал как гром среди ясного неба, сразу вспомнилось
наставление стать друзьями. Друзьями! Ну да, лет через десять они точно
станут друзьями, но вряд ли раньше.