"Любовь Пушкарева. Единственный" - читать интересную книгу автора

Уту наскучила эта беседа.
- Я твое стадо не травил и, думаю, никто из моих родных к этому не
причастен. А твои дикари убили наших землепашцев, как обезумевшие от голода
волки режут молочного ягненка, который им на один укус. Не жди, что пастухи
простят такое.
Старуха устало посмотрела на него.
- Я услышала тебя, сияющий, - буркнула она и ушла в камень.
Два дня ушло на сбор отряда и на то, чтобы дойти до кочевников, те
могли скрыться на своих лошадях, но предпочли дать бой. Самоуверенные и
отчаянные. Воины были предупреждены о стрелах, на них была броня, и они
несли щиты. Сам Нинурта шел с ними.
Старая ведьма-жрица, как две капли воды похожая на свою богиню,
затянула напев, наполняя силой свою хозяйку, вселяя отвагу в сердца
воинов-волков. Но рев Нинурты, рев разъяренного быка, готового насадить на
рога любого, перекрыл и сбил напев, и пришедшие воины вторили своему
божеству.
Бой был яростным: кочевникам нечего было терять, воины же отстаивали
свою землю и мстили за своих мертвецов.
Волки и волкодавы. И яростный бык-хлебопашец над ними, ревом своим
пугавший волков и подбадривавший собак.
Когда кто-то ударил старуху-жрицу по горлу мечом, раздался полный боли
и горя крик, слышимый лишь богами. Кочевники дрогнули в сердце своем, почуяв
беду. Нинурта послал своего любимца на поиски статуи. Огромный детина быстро
сообразил у кого она, и поддерживаемый своими друзьями, вступил в бой с
предводителем чужаков. Победный клич воина слился с воплем омерзения и
отчаяния, будто женщину брали против ее воли. Детина, тащил статую, как
тащат пленницу. Кочевники попытались ее отбить, но не тут-то было. Нинурта
заставил свою пленницу смотреть на смерть ее народа. Дикарей убивали под
тихое старушечье причитание и всхлипы.
Уту стало мерзко, но уйти он не мог. Перебили всех, даже детей. А после
любимец Нинурты взял тяжелый боевой молот и одним ударом раздробил статую.
Еле слышный выдох... И тишина.
Люди выкрикивали имя Нинурты, но Уту слышал лишь страшную тишину и
чувствовал пустоту там, где лишь мгновение назад была сила и мощь.
Она исчезла. Пропала. В никуда. В пустоту. Как будто и не было никогда.
В ужасе Уту бежал, уронив сумерки на землю.
Потом Нинурта пришел в его ночные покои и упрекал. Вернее, пытался
упрекать.
- Ты ведь хочешь, чтобы тебя звали богом справедливого суда! Так скажи
мне, разве мирные хлебопашцы, кормившие ремесленников, воинов и жрецов, не
заслужили отмщения? Разве не должен был свершиться суд над убийцами?
- Нинурта! - в гневе тогда вскричал Уту. - Женщины и дети не были
убийцами! А твои воины ими стали!
- Нельзя оставлять волков в живых, - запальчиво ответил бог войны и
землепашцев. - Они будут драть овец и плодиться! А когда овцы кончатся,
волки начнут пожирать друг друга. Ты говорил с ними! Ты предлагал им
скрыться!
- Я предлагал им изменить судьбу, - устало ответил Уту.
- Их судьбу нельзя было изменить, - неожиданно горько ответил
Нинурта. - Отец сказал, что я поступил правильно, - беспомощно прошептал он.