"А.С. Пушкин. История Пугачева (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

С шайкой, умноженной новыми бунтовщиками, Пугачев пошел прямо к Илецкому
городку (15) и послал начальствовавшему в нем атаману Портнову повеление -
выдти к нему навстречу и с ним соединиться. Он обещал казакам пожаловать их
крестом и бородою (Илецкие, как и Яицкие, казаки были все староверцы),
реками, лугами, деньгами и провиантом, свинцом и порохом, и вечною
вольностию, угрожая местию в случае непослушания. Верный своему долгу,
атаман думал супротивляться; но казаки связали его, и приняли Пугачева с
колокольным звоном и с хлебом-солью. Пугачев повесил атамана, три дня
праздновал победу и, взяв с собою всех Илецких казаков и городские пушки,
пошел на крепость Рассыпную. (16)
Крепости в том краю выстроенные были не что иное, как деревни, окруженные
плетнем или деревянным забором. Несколько старых солдат и тамошних казаков,
под защитою двух или трех пушек, были в них безопасны от стрел и копий
диких племен, рассеянных по степям оренбургской губернии и около ее границ.
24 сентября Пугачев напал на Рассыпную. Казаки и тут изменили. Крепость
была взята. Комендант, майор Веловский, несколько офицеров и один священник
были повешены, а гарнизонная рота и полтораста казаков присоединены к
мятежникам.
Слух о самозванце быстро распространялся. Еще с Будоринского форпоста
Пугачев писал к киргиз-кайсакскому хану, именуя себя государем Петром III,
и требуя от него сына в заложники и ста человек вспомогательного войска.
Нурали-Хан подъезжал к Яицкому городку под видом переговоров с начальством,
коему предлагал он свои услуги. Его благодарили и отвечали, что надеются
управиться с мятежниками без его помощи. Хан послал оренбургскому
губернатору татарское письмо самозванца с первым известием о его появлении.
"Мы, люди, живущие на степях, - писал Нурали к губернатору, - не знаем, кто
сей, разъезжающий по берегу: обманщик ли, или настоящий государь? Посланный
от нас воротился, объявив, что того разведать не мог, а что борода у того
человека русая". При сем пользуясь обстоятельствами, хан требовал от
губернатора возвращения аманатов, отогнанного скота и выдачи бежавших из
орды рабов. Рейнсдорп спешил отвечать, что кончина императора Петра III
известна всему свету; что сам он видел государя во гробе и целовал его
мертвую руку. Он увещевал хана, в случае побега самозванца в киргизские
степи, выдать его правительству, обещая за то милость императрицы. Прошения
хана были исполнены. Между тем Нурали вошел в дружеские сношения с
самозванцем, не преставая уверять Рейнсдорпа в своем усердии к императрице,
а киргизцы стали готовиться к набегам.
Вслед за известием хана получено было в Оренбурге донесение яицкого
коменданта, посланное через Самару. Вскоре потом пришло и донесение
Веловского о взятии Илецкого городка. Рейнсдорп поспешил принять меры к
прекращению возникающего зла. Он предписал бригадиру барону Билову
выступить из Оренбурга с четырьмя стами солдат пехоты и конницы и с шестью
полевыми орудиями, и итти к Яицкому городку, забирая по дороге людей с
форпостов и из крепостей. Командиру Верхне-Озерной дистанции, (17)
бригадиру барону Корфу велел, как можно скорее, идти к Оренбургу,
подполковнику Симонову отрядить маиора Наумова с полевой командой и с
казаками, для соединения с Биловым; ставропольской канцелярии (18) велено
было выслать к Симонову пятьсот вооруженных калмыков, а ближайшим башкирцам
и татарам собраться, как можно скорее, и в числе тысячи человек идти
навстречу Наумову. Ни одно из сих распоряжений не было исполнено. Билов