"А.С. Пушкин. История Пугачева (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

Державин, начальствуя тремя фузелерными ротами, привел в повиновение
раскольничьи селения, находящиеся на берегах Иргиза, и орды племен,
кочующих между Яиком и Волгою. (65) Узнав однажды, что множество народу
собралось в одной деревне, с намерением итти служить у Пугачева, он приехал
с двумя казаками прямо к сборному месту, и потребовал от народа объяснения.
Двое из зачинщиков выступили из толпы, объявили ему свое намерение, и
начали к нему приступать с укорами и угрозами. Народ уже готов был
остервениться. Но Державин строго на них прикрикнул, и велел своим казакам
вешать обоих зачинщиков. Приказ его был тотчас исполнен, и сборище
разбежалось.
Генерал-маиор Ларионов, начальник дворянского легиона, отряженный для
освобождения Уфы, не оправдал общей доверенности. "За грехи мои (писал
Бибиков) навязался мне братец мой А. Л., который сам вызвался сперва
командовать особливым деташментом, а теперь с места сдвинуть не могу".
Ларионов оставался в Бакалах без всякого действия. Его неспособность
заставила главнокомандующего послать на его место, некогда раненого при его
глазах и уже отличившегося в войне противу конфедератов, офицера,
подполковника Михельсона.
Князь Голицын принял начальство над войсками Фреймана. 22 января перешел
он через Каму. 6 февраля соединился с ним полковник Бибиков; Мансуров -
10-го. Войско двинулось к Оренбургу. Пугачев знал о приближении войск, и
мало о том заботился. Он надеялся на измену рядовых и на оплошность
начальников. Попадутся сами нам в руки, отвечал он своим сообщникам, когда
настойчиво звали они его навстречу приближающихся отрядов. В случае ж
поражения намеревался он бежать, оставя свою сволочь на произвол судьбы.
Для того держал он на лучшем корму тридцать лошадей, выбранных им на
скачке. Башкирцы подозревали его намерение и роптали. "Ты взбунтовал нас,
говорили они, и хочешь нас оставить, а там нас будут казнить, как казнили
отцов наших". (Казни 1740-го году были у них в свежей памяти. (66) Яицкие
же казаки в случае неудачи думали предать Пугачева в руки правительства, и
тем заслужить себе помилование. Они стерегли его, как заложника. Бибиков
понимал их и Пугачева, когда писал фон-Визину следующие замечательные
строки: "Пугачев не что иное, как чучело, которым играют воры, Яицкие
казаки: не Пугачев важен; важно общее негодование". (67)
Пугачев из-под Оренбурга отлучился к Яицкому городку. Его прибытие
оживило деятельность мятежников. 20 января он сам предводительствовал
достопамятным приступом. Ночью взорвана была часть вала под батареей,
устроенною при Старице (прежнем русле Яика). Мятежники, под дымом и пылью,
с криком бросились к крепости, заняли ров, и ставя лестницы, силились
взойти на вал; но были опрокинуты и отражены. Все жители, даже женщины и
дети, подкрепляли их. Пугачев стоял во рву с копьем в руке, сначала
стараясь лаской возбудить ревность приступающих, наконец сам коля бегущих.
Приступ длился девять часов сряду, при неумолкной пальбе и перестрелке.
Наконец подпоручик Толстовалов с пятидесятью охотниками сделал вылазку,
очистил ров, и прогнал бунтовщиков, убив до четырех-сот человек и потеряв
не более пятнадцати. Пугачев скрежетал. Он поклялся повесить не только
Симонова и Крылова, но и все семейство последнего, находившееся в то время
в Оренбурге. Таким образом обречен был смерти и четырехлетний ребенок, в
последствии славный Крылов.
Пугачев в Яицком городке увидел молодую казачку, Устинью Кузнецову, и