"А.С. Пушкин. Записки бригадира Моро-де-Бразе (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

случае разлуки срок свидания неизвестен, и что, по недостатку почты, никто
от своих не получает известия. Если же и придут письма, то генералы и
министры имеют похвальную привычку никогда их не отдавать. Можно
переписываться только чрез министров иностранных; но не всегда можно быть с
ними в сношении. Я говорю по собственному опыту: в течение четырнадцати
месяцев я только мог однажды писать к моей милой графине (которая
оставалась в Данциге), и то через барона Лоца, посланника короля польского
при дворе его царского величества.
Мало дам явилось к императрице. Генеральша Алларт и генерал-маиорша
Гинтер одни представились к ее величеству и были милостиво приняты.
Обед государя продолжался целый день, и никому не позволено было выдти
из-за стола прежде одиннадцатого часу вечера. Пили, так уж пили (on у but
ce qui s'appelle boire). Всякое другое вино наверно меня убило бы, но я пил
настоящее токайское, то же самое, какое подавали и государю, и оно дало мне
жизнь.
Около пяти часов вечера один из адъютантов князя Репнина привез
письма к его величеству. Генерал давал знать, что 4000 быков, 8000 баранов
и 300 маленьких польских тележек с рожью, мукой (et de grit) отправлены
были к нам. Государь тут же распределил, что куда доставить, и приказал тот
же час отправить часть в лагерь генерал-фельдмаршалу.
28 июня мосты были готовы. Артиллерия потянулась через Прут по мосту,
назначенному для двора. Вейдова дивизия переправилась по другому,
назначенному для войск, и расположилась лагерем в ясской долине, в двух
милях от прежнего лагеря. 29 июня (по нашему приходится 10-го июля, ибо
русские держатся еще старого стиля) в день святого Петра, в именины его
царского величества, я следуя обычаю со всеми генералами пришел поздравить
государя. Он принял милостиво наши приветствия и всех нас оставил у себя
обедать. Государь празднует и этот день и обедает с своими министрами и
офицерами, когда находится в своей армии.
Около пяти часов генерал-фельдмаршал граф Шереметев приказал мне, чтоб
я послал моего адъютанта, стоявшего за мною, посадить кавалерию мою
на-конь, и велел ей идти вперед к своему лагерю с моим экипажем.
Фельдмаршал сказал мне, что мне нужны будут только мои лошади, что я
останусь при нем, и что он берется быть моим вожатым. Я отдал приказ
адъютанту. Кавалерия была в порядке, а экипаж мой заложен. У русских
обыкновенно употребляются телеги, ибо вьючные лошади и лошаки не могли бы
выдержать обыкновенные походы их войск (5 а 600 lieues).
Накануне знали, что близь лагеря фельдмаршальского произошло маленькое
сражение. 20,000 татар показались на утренней заре и ударили (в рассыпную,
по своему обычаю) на передовой пикет, составленный из 600 человек конницы,
под начальством подполковника Ропа (de Roop) конно-гренадерского полка моей
бригады. Неприятель пробился сквозь отряд, не смотря на все старания
командира. Число превозмогло, отряд был окружен ото всюду. Один капитан,
родом из Лотарингии, наделал тут чудеса и был убит к сожалению всех
офицеров, знавших его. Подполковник взят был в плен, и убито 250 рядовых.
Все это произошло в виду бригадира Шенсова [Таковой фамилии нет ни в книгах
нашего дворянства (старинного), ни в списках офицеров того времени.
Кажется, дело идет о Шневищеве, одном из начальников драгунских полков,
набранных в 1699 году] (Chensof), родом русского, который был отряжен с
2,500 человек конницы на подкрепление Ропа и не сделал ни малейшего