"Александр Сергеевич Пушкин. Пиковая дама" - читать интересную книгу автора

взоры их встречались. Через неделю она ему улыбнулась...

Когда Томский спросил позволения представить графине своего приятеля,
сердце бедной девушки забилось. Но узнав, что Наумов не инженер, а
конногвардеец, она сожалела, что нескромным вопросом высказала свою тайну
ветреному Томскому.

Германн был сын обрусевшего немца, оставившего ему маленький капитал.
Будучи твердо убеждён в необходимости упрочить свою независимость, Германн
не касался и процентов, жил одним жалованьем, не позволял себе малейшей
прихоти. Впрочем, он был скрытен и честолюбив, и товарищи его редко имели
случай посмеяться над его излишней бережливостью. Он имел сильные страсти и
огненное воображение, но твердость спасала его от обыкновенных заблуждений
молодости. Так, например, будучи в душе игрок, никогда не брал он в карты в
руки, ибо рассчитал, что его состояние не позволяло ему (как сказывал он)
жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее, - а между тем целые
ночи просиживал за карточными столами и следовал с лихорадочным трепетом за
различными оборотами игры.

Анекдот о трёх картах сильно подействовал на его воображение и целую ночь
не выходил из его головы. "Что, если, - думал он на другой день вечером,
бродя по Петербургу, - что, если старая графиня откроет мне свою тайну! -
или назначит мне эти три верные карты! Почему ж не попробовать счастия?..
Представиться ей, подбиться в её милость, - пожалуй, сделаться её
любовником, но на это требуется время - а ей восемьдесят семь лет, - она
может умереть через неделю, - да через два дня!.. Да и самый анекдот?..
Можно ли ему верить?.. Нет! расчёт, умеренность и трудолюбие: вот мои три
верные карты, вот что утроит,усемерит мой капитал и доставит мне покой и
независимость!"

Рассуждая таким образом, очутился он в одной из главных улиц Петербурга,
перед домом старинной архитектуры. Улица была заставлена экипажами, кареты
одна за другою катились к освещённому подъезду. Из карет поминутно
вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то
полосатый чулок и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали мимо
величественного швейцара. Германн остановился.

- Чей это дом? - спросил он у углового будочника.

- Графини ***, - отвечал будочник.

Германн затрепетал. Удивительный анекдот снова представился его
воображению. Он стал ходить около дома, думая об его хозяйке и о чудной её
способности. Поздно воротился он в смиренный свой уголок; долго не мог
заснуть, и, когда сон им овладел, ему пригрезились карты, зелёный стол,
кипы ассигнаций и груды червонцев. Он ставил карту за картой, гнул углы
решительно, выигрывал беспрестанно, и загребал к себе золото, и клал
ассигнации в карман. Проснувшись уже поздно, он вздохнул о потере своего
фантастического богатства, пошёл опять бродить по городу и опять очутился
перед домом графини ***. Неведомая сила, казалось, привлекала его к нему.