"Филипп Пулман. Тигр в колодце ("Салли Локхарт" #3)" - читать интересную книгу автора

практически нечего декларировать. Путешествие выдалось нелегким. Все на
пароходе были бедны, многие голодны, а некоторые к тому же больны.
Трап опустили; столпившиеся на палубе люди подхватывали свои пожитки и,
суетясь, спешили ступить на мокрый булыжник причала. Женщины в платках,
бородатые мужчины в фуражках (а кое-кто в потрепанных меховых шапках),
залатанных брюках и стоптанных ботинках; багаж их состоял из картонных
коробок, перевязанных бечевкой, скатанных матрацев, бесформенных тюков с
одеялами, корзин с одеждой, кастрюль, чайников... В то время как люди по
одному сходили с корабля и шли в сторону ворот, освещенных уличным фонарем,
один из портовых рабочих повернулся к своему приятелю и спросил:
- Чё это за язык, Берт?
- На котором они говорят? Это идиш, Сэм.
- Идиш? Где это на нем говорят?
- Например, на Кейбл-стрит. Это евреи, братец. Из России приплыли или
еще откуда. Ты чего, не в курсе?
Тот, которого звали Сэмом, обернулся и взглянул на поток беженцев. На
берег сошли еще не все - сколько же их там? Уже вышло более сотни, а люди
все прибывали. Среди них был мальчик лет пяти, протискивающийся сквозь
толпу, в одной руке он нес тяжелую корзину, другой тащил за собой
трехлетнего брата. Их мать с платком на голове прижимала к груди младенца и
волокла какие-то вещи, наспех завернутые в холстину. Там же был старик с
распухшей ногой, с трудом ковылявший на костыле. Двое юношей несли на руках
пожилую женщину, очевидно, мать, которая была не в состоянии идти сама. В
толпе выделялись лица: молоденькая кареглазая девушка-красавица, тощий
мужчина с хитрым выражением лица, ребенок с болезненно-запавшими глазами,
тучная женщина, которая так радовалась, что заражала весельем всех, кто
находился рядом; чахоточный рыжебородый молодой человек с горящим взглядом;
старик в порванном пальто и замызганной ушанке, с длинной седой бородой и
пейсами-завитушками, обрамлявшими его благообразное лицо; гладко выбритый
авантюрист с ясным взором, в черной кепке и пальто с меховым воротником.
Рабочие наблюдали, как толпа идет к воротам, где ей преграждал путь
служащий в форме, стоявший в свете фонаря. Он пытался что-то объяснить
пассажирам.
- Адрес... Вам есть куда пойти? У вас должен быть адрес. Листок бумаги.
Имя и адрес. Куда пойти, понимаете?
Изможденный человек в потертой шинели, чья бледная жена качала на руках
младенца и пыталась успокоить еще одного ребенка, наконец нашел требуемый
клочок бумаги.
- Фэшн-стрит, - прочитал таможенник. - Так, пойдете прямо по Док-стрит,
после моста еще километр прямо и направо. Следующий!
Служащий бегло просматривал адреса и пропускал людей в город. С другой
стороны ворот собралось около дюжины родственников и друзей, они с волнением
всматривались в лица прибывших. Тех, у кого не было заветной бумажки с
адресом, направляли в еврейский приют на Леман-стрит, недалеко от этого
места. Среди пассажиров были две девушки, они так нервничали, что на них
обратила внимание женщина средних лет, закутанная в шубу. Когда девушки
проходили мимо ворот под пристальным взглядом рыжебородого молодого
человека, она поманила их жестом, по-матерински взяла за руки и заговорила с
ними на идише. Мало-помалу иммигранты выходили за ворота и смешивались с
толпой на улицах Ист-Энда.