"Михаил Пухов. Станет светлее" - читать интересную книгу автора

Бабич был там всего один раз, очень недолго, и неправильно передал
рисунок созвездия Четырех Воинов. Кроме того, у него дрожала рука, и
некоторые звезды получились переменными.
- Попробуйте еще, - предложил Александр Синяев. Бабич быстро
заработал иглой. Когда он дошел до Четырех Воинов, Александр Синяев
остановил его:
- А как же все-таки ваши товарищи? Как руководство?..
Бабич отрицательно покачал головой. Тогда Александр Синяев молча
скорректировал его руку, пририсовал сверху диск Дилавэра и ударил по шару
ребром ладони.



4. Место работы.

Глобус не шелохнулся. Звезды стали ярче. Кроме тех, которые были на
стенах рубки, засветились мириады более слабых. Под ногами вспыхнул
ослепительный диск Лагора, и крошечное пятнышко Дилавэра приобрело
голубоватый оттенок.
Бабич оглядывал стены рубки, превратившиеся в окна обзора.
- А можно приблизиться к планете?
- Конечно.
Александр Синяев наметил окружность вокруг пятна Дилавэра. Удар - и
оно вросло в раздвинутые границы.
Бабич взял иглу из рук Александра Синяева. Планета падала к ним, как
купол парашютиста. Потом остановилась, закрыв небосвод, превратилась в
пятнистую крышу. Облака громоздились над ними, как опрокинутые торосы. На
дне прозрачных провалов синело зеркало океана.
Александр Синяев отобрал у Бабича сверкающую иглу и вложил ее на место,
в висящий перед ним глобус. Он немедленно съежился, и рубка приняла
первоначальный вид.
- Вы хотели приключений, - напомнил Александр Синяев. - Тогда
поторопимся.
Они влетели на стартовую палубу. Десантные диски культуры Маб стояли
рядами, как тарелки серебряного сервиза.
- Скафандры, - скомандовал Александр Синяев. - Больше они не
понадобятся.
Они одновременно сорвали шлемы, и Бабич закашлялся в душном воздухе
звездолета. Александр Синяев надел кобуру и бросил скомканный скафандр в
угол. Бабич поступил так же.
Они лежали внутри диска, разделенные прозрачной перегородкой. Звездолет
растворялся на фоне неба, прячась в защитном поле. Они стартовали без шума и
перегрузок, и Александр Синяев закладывал крутое пике, уводя диск в облака.
Пике завершилось. Диск, как беззвучный призрак, мчался уже вверх, по
восходящей ветви параболы, почти отвесно. Облака остались позади и в густой
черноте на курсе блеснуло сооружение станции. Она вырастала, темнея
причальной трубой. Сбоку шевельнулись стволы лазерных батарей. Не для
салюта, но все равно. Они проспали, слишком поздно пришли в движение.
Дело было сделано. Диск швартовался, а люди уже покидали эллинг,
стараясь не греметь по металлу. Вскоре далеко впереди послышался звук,