"Владимир Пучков. Тень великого канцлера ("На службе у Кощея" #2) " - читать интересную книгу автора

должна быть выше подозрений.
- О-ох! - напрягся Дормидонт.
- Тем более сам цезарь, - закончил свою мысль Кощей и перевел дух.
Затем, подхватив обмякшего Дормидонта под руку, он повел его к двери: - Эмир
кумарский приглашает вас к себе на посиделки. Он покажет вам танец живота!
- Тьфу на него! - обозлился Дормидонт. - Это что, новое похабство? Да
мне и на рожу-то его смотреть противно, а ты говоришь - танец живота!
- Вы меня не так поняли! - осклабился Кощей. - Танец будут исполнять
лучшие рабыни бухарского варьете!
- А-а-а, значит, не эмир? - оживился Дормидонт. - Ну, это другое дело.
Только бы матушка-царица не узнала, а то снова визгу будет...
Сопровождаемый великим канцлером, Дормидонт вышел за дверь. В открытое
окно влетал свежий ветер. Он нес с собой запахи цветущего луга, щебет птиц,
нестройный гомон большого города. И вдруг все словно бы стихло: замерли
цветы, замолчали птицы. Тяжелая угловатая тень надвинулась на окно. Через
секунду в комнате стояло странное существо в монашеском балахоне с
надвинутым на лицо капюшоном. Оглядевшись, незнакомец увидел лежащую на полу
корону. Рядом валялся царский жезл. Незнакомец издал какой-то странный
горловой звук и бережно поднял с пола символы государственной власти.
- Дормидонтушка, ты где, у себя, что ли? - послышался за дверью женский
голос. - Ку-ку! Что ты делаешь, солнышко?
Незнакомец на мгновение замер, затем метнулся к окну и словно
растворился в воздухе. Дверь в комнату открылась. На пороге стояла царица.
Ее лицо с сахарной улыбкой окаменело. Улыбка сменилась гримасой капризного
недовольства.
- Опять ушел, идол окаянный! Ох, и тяжко мне, затворнице, ох, и
ску-учно! - царица залилась слезами и побежала к себе, на женскую половину.

3.

Богатыри вышли от Святогора одновременно ублаготворенные и озабоченные.
Яромир оглянулся на резную табличку "ШТАБ ДРУЖИНЫ" и сладко вздохнул:
- Никогда у меня столько денег не было!
- Это же командировочные, чудило! - хмыкнул Добрыня Никитич. - С ними
надо поэкономней быть. А то просадишь в один раз, и запевай!
- А что запевать-то? - поинтересовался Яромир. - Я могу! Может,
камаринскую?
- Да хоть "Хорст Вессель"! Вот окажешься без денег в Биварии, тогда и
запоешь!
- Добрыня прав, - кивнул Алеша Попович, непонятно чему улыбаясь. -
Валюту придется экономить.
- А попутный заработок? - нахмурился Илья. - Да нешто мы какого-нибудь
франкмасонца тряхнуть не сможем? Не бойся, братишка! - Он положил тяжелую
руку Яромиру на плечо. - Мы везде прорвемся! Мы ж богатыри, едрена вошь, а
не тварь дрожащая!
Алеша Попович задумался было, чтобы возразить Илье, но в этот момент
где-то недалеко бухнул колокол, послышались крики и кто-то завопил истошным
голосом:
- Трево-ога! Перекрыть все ходы-выходы! Никого не пущать и не выпущать!
- Это Блудослав! - сказал Илья, сощурившись. - Ишь, как верещит сладко!