"Виктор Пучков. Сахарная болезнь " - читать интересную книгу автора

- Нет.
Вопрос и ответ имеют значение только для бумаги. Мое пребывание в
кабинете не превышает 3 минут.
В поликлинике объективны только анализы. Показания сахара в крови,
глюкозы в моче, содержание там же белка, кетоновых тел и всякого такого,
флюорография, наконец.
Хотя... знаете ли.
Иногда листки анализов мне пишет мама, фельдшер-лаборант в прошлом.
Если вы хотите объективности знаний о вашем организме, то первое, что
вам нужно, - это направление от доктора. Вы приходите с ним в
дореволюционное домишко где-то в лесу. Там всегда есть люди. Возможно, даже
ночью, хотя не проверял. Если у вас моча, проходите в окошечко справа, если
кровь на сахар - прямо, все остальное - слева.
Возле окошечка всегда капли. Чья-то внутренняя сущность. Будьте
внимательны: не положите туда направление, самим потом будет неприятно.
Лаборанты справа и слева не знают, что такое ланцет. Они прокалывают пальцы
так называемыми копьями. Больно. Крепко жмут пальцы. Больно.
Когда вам двадцать, а вокруг одни старики, вам не по себе.
Когда вам двадцать, а выглядите вы на шестнадцать, все обращаются к вам
на "ты" без уважения.
Когда вам двадцать, восемнадцать из которых диабетические, некоторые
ваши дни проходят в очередях.
Старики, резкое "ты" и очереди. Это диабет. Сахарная болезнь.

* * *

В больнице многих ребят забирали на выходные домой. В нашей, 9-той,
палате оставался только один парень. Он был из Екатеринбурга.
Отделение пустело. Тоска сыпалась со стен, светилась на сестринском
посту и молчала безлюдностью.
Я уходил с отцом. Пока медсестра открывала замок, я оглянулся на него.
Он шел по коридору и глядел на нас, троих у двери.
- Привези мне чего-нибудь, - хотел, наверное, сказать он. Но не сказал
ничего. Я понял.
Он не знал, что такое гостинцы из дома. Здесь он был один.
Я привез ему мандарины и яблоки. А еще минералку.

* * *

Из дневника:
"Спал хорошо. Сон помню: я читал огромный фолиант. На одной странице
были догматы и философия буддизма, на другой - Евангелие. Так все
чередовалось. Я читал, и чей-то голос спросил: как ты можешь читать это?
На прощание я обнял маму. Сам. Обнял и сказал, чтобы она не
волновалась. Я знаю, что совсем скоро это одиночество превратится в пытку.
Без причины. Я знаю. Но это хорошо.
Я знаю: поганое чувство ждать того, кто не придет. Не сядет с тобой за
стол, не скажет ничего. Так рождаются слезы.
Слушаю Joy Division "Love will Tear Us Apart".
Любовь порвет нас на части, на куски. В клочки. Again.