"Лев Пучков. Сыч - птица ночная (Кровник #4) (про войну)" - читать интересную книгу автора

после того, как джип с Калиной уехал, я имею счастье наблюдать эту самую
передислокацию. По своей инициативе таким образом баловать они вряд ли
станут - у этой публики этакие штуки не приняты. Значит, что? Значит,
получили команду по мобильным средствам коммуникации. Ой-е-е! И чего это
вы задумали, ребятишки? Неужели штурмом брать меня собрались? А вот сейчас
мы послушаем. Если по шоссейке, что петляет меж деревьев, приближается
джипец Калины - значит, вопрос решен. В смысле насчет долларов -
отрицательно, а вот по поводу штурма - положительно.
В лесу тихо - "бычье" не шумит, прячутся за деревьями: видимо, кто-то
умный просветил их, что брать будут не садовода-любителя. Чутко
прислушиваюсь к этой гнетущей тишине и вскоре улавливаю в мягком шорохе
ниспадающей мороси механическую нотку. Так и есть - джип возвращается.
Учитывая, что с момента убытия Калины прошло не так уж много времени -
едва до первого киоска "Роспечати" успеет добраться, что уж там говорить
насчет трехсот штук баксов собрать! - шансы мои на благополучный исход
переговоров резко упали чуть ли не до нуля.
В приличных книгах такую ситуацию принято характеризовать стандартной
фразой: "сердце тоскливо сжимается в предчувствии надвигающейся
катастрофы". Красиво и доходчиво - сразу ясно, что дела пошли из рук вон.
И я бы тоже хотел так сказать, но буду не прав. Сердце тоскливо сжалось у
меня полчаса назад, когда Вовка упал перед избушкой, сраженный очередью
автомата СС. Фашисты здесь ни при чем: СС - "погоняло" одного из
телохранителей Марата. Этот обалдуй носил на шее красочную цветную
татуировку: две молнии на фоне двух переплетенных латинских С - тяжкое
наследие "малолетки"... "Имеется в виду воспитательно-трудовая колония."
Да, сердце у меня давно сжалось и окаменело от горя. Теперь сжимается
анус. Он, многострадальный, живо реагирует на разнообразные мерзопакости
и, как чувствительный датчик, сигнализирует остальному организму - пора
все бросать к чертовой матери и сматываться как можно быстрее. Я своему
датчику доверяю и, как правило, поступаю в таких случаях адекватно: ноги в
руки и - ходу. Но сейчас, увы, исключение из правил: бежать некуда - я
окружен. Пока сидел тут, от нечего делать определил примерный численный
состав противника, потому что приучен: как бы не сложилась ситуация,
анализируй, прорабатывай варианты, сопоставляй свои и вражьи силы и
средства - может, пригодится. Так вот, на данный момент мы имеем около
трех с небольшим десятков "быков" - практически вся группировка Марата, -
которые довольно грамотно расположились по опушке леса, что с трех сторон
подступает к заброшенному стрельбищу войсковой части 3710. С четвертой
стороны - открытое стрельбищное поле, ровное как стол. Если смотреть из
дверного проема, метрах в тридцати видна полуразрушенная траншея,
убегающая изломистой лентой к горизонту, - в прежние времена она
использовалась стрельбищными техниками для безопасного выдвижения к
мишенной обстановке. Будь дело летом, я обязательно попробовал бы на одном
дыхании преодолеть эти тридцать метров и, отстреливаясь, смылся бы по
траншее, оставив маратовских "быков" с носом. Но в настоящий момент,
напомню, на дворе имеет место конец ноября, накануне выпал снег, затем
растаял, а оттепель длится уже неделю. Калине понадобилось минут пять,
чтобы добраться по жирной грязи от джипа до того места, где я его
остановил душераздирающим окриком, - в общей сложности около пятидесяти
метров. Я перевожу взгляд на побелевшую от древности зиловскую покрышку,