"Лев Пучков. Сыч - птица ночная (Кровник #4) (про войну)" - читать интересную книгу автора

такого попрыгунчества и несколько мгновений переваривает ситуацию. А
спустя пару секунд, когда он наконец соображает, что получил шанс одним
махом решить все проблемы, и поднимает руку, чтобы сунуть ее под лацкан
пиджака, я уже держу его на мушке, удобно уперев локти в правое переднее
сиденье джипа.
- Проехали, - сочувствующим тоном бросаю я. - Кто не успел, тот
опоздал.
Приближенный Марата - опытный бандит - понимает, что шансов нет. Я в
укрытии, с автоматом, держу его на мушке. Он на ровном месте, с пукалкой,
которую ко всему прочему еще достать надо. Калина медленно опускает руку:
малоизысканное чело его посещает явный оттенок досады. Да, пока я
выскакивал из проема и осматривал машину, можно было извлечь ствол и
сделать из меня дуршлаг. Минимум сноровки - с такого-то расстояния, три
секунды - и дуршлаг. Но - увы. Ратоборствовать со специалистом по
локальным войнам - это вам не над бабкой парализованной глумиться. Тут
нужно постоянно держать уши на затылке и в любую секунду ждать самых
непредсказуемых пакостей.
- Пусть Ма...
- Молчать, бля!!! - мгновенно пресекаю я нездоровую попытку к
общению. - Топай до опушки - я буду смотреть. Как ты доходишь до опушки,
мы садимся в джип и сваливаем отсюда. Никаких "хвостов"! Ты понял, нет?! Я
доезжаю до поворота на аэропорт, ссаживаю Марата с хлопцами и дую дальше.
Но!!! Это при условии, что не будет "хвостов". Если мне покажется, что вы
за мной следите, буду ехать без остановок, пока бензин не кончится. А как
кончится бензин, начну отстреливать по одному. Сначала СС пристрелю - он
мне больше всех не нравится... Ты все понял?
- Да понял я, - досадливо морщится Калина, медленно пятясь спиной к
опушке. - Понял... Но пусть Марат...
- Пошел!!! - взбешенно ору я, красноречиво мотанув стволом автомата.
- Будешь тормозить, не увидишь никогда своего Марата! Пошел!!! А то щас
начну уши резать!
- Да кочумай, кочумай - нормаль все... - опасливо бормочет Калина,
разворачиваясь и припуская валкой трусцой к опушке.
Я облегченно вздыхаю и, продолжая вполглаза наблюдать за выписывающим
по грязи кренделя Калиной, просматриваю наличность. Удивлению моему нет
предела: в "дипломате" - ни одной "куклы". Детектора, конечно, нет, и,
вполне может быть, что баксы фальшивые. Но все тридцать пачек
стодолларовых купюр, перетянутых голубыми резинками, выглядят вполне
респектабельно.
Я смотрю в спину удаляющемуся Калине и чувствую, как преждевременная
радость пытается рвануть откуда-то из глубины души и выплеснуться наружу,
оформившись в разухабистый вопль, не соответствующий обстановке. Сейчас
этот парень зайдет за линию деревьев, я перетащу трупы в машину, три сотни
метров до выезда на шоссе, петляющее по березняку, и... Черт, неужели у
меня все получается?! Выходит, зря яму копал? Ай да я, ай да...
- Рот закрой, сиди тихо, - грубо урезониваю себя, прогоняя
несвоевременное победное чувство. - Ты еще выберись отсюда...
Да, напрасно я так, напрасно. Это я давно на войне не был -
квалификацию теряю. Закон и суеверие войны в одной упаковке: пока не
прибыл на базу и не доложил о выполнении задания, не смей думать, что все