"Николай Псурцев. Супермен. [D]" - читать интересную книгу автора

межколхозной заготконторы...
- Две машины, "Мерседес" и "Волга",- в том же тоне неожиданно подал голос
Ружин,- дача с подземным гаражом, пять сберкнижек на предъявителя.
- Молчать! - побагровев, крикнул Рудаков, хлопнул ладонью по столу,
отдышался, вытер пот со лба белым чистым платком, аккуратно сложил его,
разгладил ладонями, чуть склонив голову, слабо улыбнулся чему-то,
посмотрелся в круглое зеркальце на подставке, которое стояло на столе
возле лампы, поправил волосы, повернулся влево, вправо, остался доволен,
ясно взглянул на сотрудников, опять заговорил: - Петруччо, он же, судя по
дактилоскопии, Боркин Алексей Васильевич, живший по подложным документам и
разыскиваемый за квартирные разбои в Нальчике и Таллинне.
- Поэтому и стал палить, как бешеный,- тихо заметил Лахов.
- Поэтому,- согласился Рудаков.- И еще потому, что вы вели себя как
первогодки... Так вот, Боркин отказался от показаний на допросе у
следователя....
Ружин подался вперед, сдвинул брови, следя за движением губ Рудакова.
- ...Он пояснил, что назвал первый попавшийся адрес, потому что думал, что
Ружин убьет его.
- Чушь! - вскинулся Ружин.- Гарабова опознал Колесов.
- В шоке,- улыбнулся Рудаков.- В состоянии нервного расстройства... Без
понятых, приватно. Ружин откинулся на спинку стула.
- Вот так, значит,- сказал.- Я понял... Я все понял.
- Давно пора,- отозвался Рудаков.- Но, естественно, версию о причастности
Гарабова мы тщательно проверим, у нас есть два дня... Ну а Колесова
придется выпустить и извиниться. Вы не против? - не скрывая иронии,
спросил он Ружина.
Ружин промолчал, дернул подбородком непроизвольно.
- Оформляйте,- приказал Рудаков.- И с сегодняшнего дня до окончания
служебного расследования будете работать в организационно-аналитическом
отделении. Все. Сейчас я буду сам допрашивать Гарабова.
Оперативники вышли молча, не глядя друг на друга. По коридору милиционер
вел задержанного, руки сцеплены сзади, утренняя щетина, холеное полное
лицо осунулось, потемнело, но в узких черных глазах ни тени подавленности,
напротив - злая усмешка. На Га-рабове дорогой светлый костюм, мягкие
мокасины, держится с достоинством - ни дать ни взять пожилой ловелас,
спешащий поутру домой... Проходя мимо оперативников, замедлил шаг, глянул
в упор на Ружина, сказал негромко, без выражения:
- Я вас запомню.
Ружин неожиданно оскалился, сделал шаг к Гарабову, замахнулся пятерней,
Горохов перехватил его руку, потянул на себя. Ружин вырвался, пошевелил в
ярости губами, быстро пошел к выходу. А Гарабов, казалось,и не заметил
ничего.
...Ружин свернул направо, в сторону моря. Фары высветили "кирпич", он был
больших размеров, чем обычно, свежо фосфоресцирующий, по-видимому
постоянно обновляемый, заботливо, любовно. Через несколько метров еще один
знак, прямоугольный щит на двух крепких ногах, всего два слова, буквы
крупные, стерильно белые: "Запретная зона". Не проехав и километра, Ружин
нагнал "Волгу". Машина ехала солидно, не спеша, поблескивая полировкой
кузова, заднее стекло затемнено.
Ружин сморщился: чересчур медленно, он такой езды не любит, но по асфальту